Заем – один из наиболее значимых договоров в истории отечественной юридической практики. Основы его правового регулирования были заложены еще Русской Правдой. Она ставила порядок взимания процентов по займу в зависимость от срока договора и его предмета, не обходя стороной и вопрос о возможности взимания процентов в случае просрочки должника. Ставка в размере 20 % годовых, предусмотренная Русской Правдой для долгосрочных денежных займов, в праве Московской Руси оставалась стандартной вплоть до середины XVII в. Впрочем, существовали способы обхода правила об обычном размере взимаемого процента, которые выявляются на примере займов, обеспеченных залогом недвижимости. Вместе с тем Московское государство стремилось ограничить злоупотребления со стороны ростовщиков. Со второй половины XVI в. оно последовательно проводило политику, препятствующую получать за счет процентов по договору займа чрезмерно высокий доход. Ограничения распространялись и на проценты, начисляемые в случае просрочки исполнения заемного обязательства. В итоге в 1649 г., спустя почти сто лет после того, как взимание процентов было осуждено Стоглавом, Соборное Уложение лишило требования об их взыскании судебной защиты.

В статье рассматривается проблема мистификации историко-юридического знания, получившая начало в первой половине XIX в., ознаменовавшейся в России популяризацией и продвижением западнических, европоцентристских взглядов и идей в обществе. Именно в это время целенаправленно, абсолютно необоснованно в рамках науки истории русского права были введены такие понятия, как «монгольское», «монголо-татарское иго», подчеркивающие «рабское» положение русского средневекового общества, а также «Золотая Орда», к которым до сих пор в науке существует серьезная привязанность. В то же время отечественные летописные своды, юридические памятники официально фиксируют иное, исторически достоверное наименование политической организации иноземных завоевателей — «татарская Орда», которое наиболее адекватно отражает ее этническую, политико-правовую природу и статус. Автор акцентирует внимание и еще на одной форме современной мистификации научного знания — искусственном культивировании значительным числом исследователей мысли о сильном влиянии монголо-татарского ига на правогенез Руси и на иные общественные отношения, чем намеренно подчеркивается несамостоятельность, зависимость русского народа от ордынцев. В частности, речь идет о сохранении правового суверенитета, самобытности юридических обычаев и традиций русского народа, который даже в трудных условиях татарского нашествия отстоял свою правовую идентичность. Более того, сделаны выводы о том, что именно русский юридический опыт оказал значительное влияние на развитие как обычного, так и позитивного права в татарской Орде, где проявляется рецепция терминов, средств и приемов юридической техники, институтов, в том числе слова «кун», назначений удельных князей и т.д.         

В статье анализируется понятие относительных субъективных прав как прав в отношении определенного лица, рассматриваются проблемные вопросы их определения, проводится сравнение с абсолютными правами. В результате анализа теории субъективного права, подходов к пониманию его сущности делается вывод о релятивной природе любого субъективного права, что является отражением принципа относительности в праве. Вместе с тем, когда взаимосвязь между юридически закрепленными возможностью и необходимостью носит прямой, корреспондирующий характер, соответствующее субъективное право описывается как относительное, следствием чего являются конкретная возможность применения мер ответственности к определенному лицу за несоблюдение относительного права и более высокий стандарт добросовестного поведения обязанного лица. В статье обосновано, что доктрина относительных прав, хорошо развитая в цивилистической науке, имеет общее теоретико-правовое значение, что позволяет говорить об их существовании не только в частном, но и в публичном праве. Относительность прав и обязанностей в публично-правовой сфере основана на концепции общественного договора, предполагающей коммуникацию государства и общества, должностного лица и гражданина с учетом взаимного консенсуса. 

Конституционное право граждан на организацию и проведение публичных мероприятий: собраний, митингов, демонстраций, шествий, пикетирования — является одним из средств взаимодействия общества и государства, прежде всего в политической сфере. В последние годы в федеральном законодательстве появилось много новелл, связанных с ограничением условий организации публичных мероприятий и усилением юридической ответственности за нарушение установленного порядка их проведения. Впоследствии многие из этих норм стали предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, были подвергнуты им конституционному истолкованию. В статье показано содержание правовых позиций Конституционного Суда РФ, касающихся юридической природы рассматриваемого права и допустимого порядка его реализации гражданами и общественными объединениями. Особое внимание уделено вопросам правового статуса организаторов и участников публичных мероприятий, полномочиям субъектов РФ в сфере регламентации осуществления данного права, специфике его судебной защиты. Раскрыта значимость сформулированных Конституционным Судом РФ правовых позиций, характер их воздействия на правотворческую и правоприменительную деятельность в исследуемой области.

Развитие технологий радикально меняет все сферы жизни человека, в том числе и финансовую. В результате появляются новые институты и модернизируются существующие. Экономические отношения всё больше перемещаются в цифровое пространство, что приводит к трансформации традиционных финансовых инструментов. Деньги утрачивают свои материальные формы выражения и регулирующие свойства, уступая место альтернативным инструментам в экономике. Санкции, введенные против России в последние годы, оказали значительное влияние на экономическую и финансовую системы страны. Одним из наиболее заметных последствий стало ускорение развития криптовалютного рынка. В статье рассматриваются вопросы легализации майнинга и криптобиржи в России. Работа посвящена изучению правового режима обращения криптовалют, определению места цифровых валют в правовой системе России и за рубежом, а также выявлению рисков, связанных с их обращением. Автор рассматривает особенности майнинга, правовые аспекты выпуска и обращения цифровых валют, а также правовые основы их использования в международных расчетах. Обращается внимание на пределы правового регулирования отношений в данной сфере. Анализируются текущее состояние и перспективы развития криптовалютной сферы в России, а также изучается роль Правительства РФ и ЦБ РФ в регулировании данной деятельности.

В статье анализируется проблема неопределенности и размытости информации о предоставляемых и используемых бюджетных средствах, поступающих в уставные капиталы коммерческих организаций в форме бюджетных инвестиций. Проблема связана прежде всего с трудностями интерпретации хода и результата использования денежных средств, предоставленных юридическому лицу. Трудности вызваны тем, что при поступлении в уставный капитал денежные средства обезличиваются и превращаются в собственные средства организации. Собственные средства выражаются в такой экономической категории, как «собственный капитал». Он является прежде всего расчетной величиной: учитывается в ходе бухгалтерских процедур и отражается в формах бухгалтерской отчетности. Представляется, что междисциплинарный и межотраслевой анализ указанной проблемы в рамках подходов права и экономики позволит определить оптимальные методы формирования и интерпретации информации об использовании бюджетных инвестиций. Корректно формировать и верно интерпретировать информацию об использовании бюджетных инвестиций можно с помощью оформления и моделирования фактов хозяйственной жизни и показателей форм бухгалтерской отчетности с учетом потребностей заинтересованных пользователей информации. 

В последние 20 лет в российском праве наблюдается явное усиление официальной опоры судов на философские концепты, особое место среди которых занимает добрая совесть. Одно из наиболее любопытных для исследования проявлений недобросовестности — злоупотребление правом. Тесно связано с добросовестностью также иное этическое юридическое понятие — противоречивое поведение (оно порочно именно в недобросовестном варианте). Комплексный анализ диффамации и судебной защиты от нее через призму указанных терминов до сего времени в отечественной цивилистике не проводился. В работе оценивается значение для диффамационного права очерченных категорий, а также определяется соотношение диффамации с обозначаемыми ими явлениями. Отождествление злоупотребления правом с диффамацией или понимание их как категорий рода и вида соответственно ошибочно. В ракурсе теории права данные понятия не пересекаются. Диффамация есть деликт и не должна квалифицироваться как акт злоупотребления правом (в частности, шиканы), ибо последний предполагает формально юридически безупречную реализацию права, порочную искажением его назначения и вредоносностью. Однако составлять злоупотребление правом может выражение субъективного мнения. Если исходить из классического понимания противоречивого поведения как череды правомерных, но непоследовательных действий, наносящих кому-либо вред, диффамация, будучи деянием неправомерным, категорией противоречивого поведения не охватывается. Между тем в судебной практике периодически обсуждается несогласованность позиций истцов по диффамационным спорам и алогичное процессуальное поведение спорщиков о диффамации. 

Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц не образует отдельную разновидность или подвид гражданско-правовой ответственности, так как сфера ее применения не может служить достаточным основанием классификации. Иных особенностей формы проявления субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, которые могли бы стать основанием для дифференциации внутри гражданско-правовой ответственности, нет. В связи с этим представляется, что нормы об ответственности контролирующих лиц должника и юридического лица, не находящегося в состоянии банкротства, имеют единую природу и должны составлять единый комплекс или хотя бы соответствовать друг другу. Автором статьи предпринята попытка разграничения субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц с применением иных мер гражданско-правовой ответственности. Проведен сравнительный анализ круга привлекаемых лиц и условий наступления ответственности по ст. 53.1 ГК РФ и субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в процедуре банкротства по ст. 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)». Сделан вывод, что, хотя статья 53.1 ГК РФ является общей нормой о возмещении убытков контролирующими лицами, она не в полной мере охватывает специальную норму о субсидиарной ответственности при банкротстве. В соответствии с правилами юридической техники общая норма должна содержать такие общие правила, которые бы охватывали собой специальные. Сформулированы предложения по правовому регулированию исследуемого института. Развитие института субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц должно идти по пути унификации устанавливающих ее правовых норм, а в дальнейшем необходимо выработать единые правила субсидиарной ответственности на основе норм о субсидиарной ответственности в процедуре несостоятельности и ст. 53.1 ГК РФ, объединенные общими принципами и условиями наступления.

Статья посвящена актуальным вопросам оспаривания взаимосвязанных сделок должника по правилам законодательства о банкротстве. Автор приходит к выводу, что взаимосвязанные сделки характеризуются формальной дифференциацией, но содержательным единством. Предлагается классификация взаимосвязанных сделок в зависимости от их структуры на сонаправленные, разнонаправленные и цепочку сделок. Первые характеризуются общим предметом и совпадающим субъектным составом и порождают единое правоотношение. Разнонаправленные сделки объединены общей целью, но предполагают участие нескольких самостоятельных субъектов и различный предмет. Цепочка сделок представляет собой совокупность последовательно совершаемых сделок с одним и тем же предметом, которые прикрывают одну-единственную сделку. Делается вывод, что при оспаривании сделок должника по правилам Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» необходимо оценивать не только каждую отдельную сделку, но и связанные с ними сделки, рассматривать их в единстве и взаимосвязи, что позволит определить их действительные имущественные последствия для должника и конкурсной массы, так как в противном случае могут быть нарушены права и контрагентов должника, и кредиторов. 

Институт судебного штрафа — это мера юридической ответственности (государственного принуждения) за процессуальные нарушения, выражаемая в виде денежного взыскания. Судебный штраф известен всем видам судопроизводства, а его история насчитывает уже более 100 лет. Однако именно в ГПК РФ институт судебного штрафа имеет особое правовое регулирование, которое существенным образом отличается от аналогичной регламентации указанных отношений в иных процессуальных кодексах, что обусловило и значительные отличия в практической реализации данной меры государственного принуждения. Это и особая процедура защиты прав лица, на которое наложен судебный штраф, и специфика судебной практики по вопросам привлечения к ответственности в виде наложения судебного штрафа за проявленное неуважение к суду, и неоднозначность подхода законодателя к регламентации вопроса о порядке исполнения определений суда о наложении судебного штрафа на должностных лиц. В статье проводится анализ правового регулирования института судебного штрафа и практики его применения в гражданском судопроизводстве, выявляются проблемы и предлагаются пути их решения.

В статье исследуются проблемы оспаривания сделок (действий) несостоятельного должника по разделу общего совместного имущества супругов, которые причиняют имущественный вред кредиторам в процедурах несостоятельности (банкротства). Выделены общегражданские и специальные основания недействительности сделок (действий) должника и особенности их квалификации в судебной практике, рассмотрено соотношение общегражданских и специальных оснований. Проанализированы сделки (действия), которые наиболее часто оспариваются в судебной практике, и правовые позиции Верховного Суда РФ. Повышенное внимание уделено анализу объективных и субъективных оснований оспаривания по специальным основаниям с использованием Паулианова иска как важнейшего средства оспаривания в процедурах несостоятельности. Указано на невозможность аннулирования сделок, заключенных в пользу всех членов семьи при использовании материнского капитала, хотя они и уменьшают потенциальную конкурсную массу. Сделан вывод об учете норм семейного законодательства при оспаривании сделок несостоятельного должника.

Децентрализованные финансы часто воспринимаются в качестве альтернативы рынку ценных бумаг, для которой нет необходимости в посредниках, тем не менее их участие способно значительно облегчить функционирование в том числе рынка криптоактивов. Это особенно актуально для российского рынка цифровых финансовых активов (ЦФА), который выстроен по модели, очень сходной с традиционным рынком ценных бумаг. Вместе с тем для функционирования посредников на рынке ЦФА в настоящее время существует значительное количество правовых препятствий. В статье исследованы пути построения инфраструктуры рынка ЦФА и предложены изменения нормативного регулирования, способствующие достижению этой цели. Определены законодательные барьеры для функционирования посредников на рынке ЦФА. Сделан вывод о возможности построения инфраструктуры посредников на рынке ЦФА путем сближения регулирования и правового режима ЦФА и бездокументарных ценных бумаг.

Общие положения процессуального порядка принятия решений устанавливают следующее. Уголовно-процессуальный порядок содержит процессуальные действия и решения. Процессуальные действия преимущественно представляют линейную схему производства по уголовному делу. Процессуальные решения образуют момент разветвления производства по уголовному делу (изменения направления). Порядок производства процессуальных действий образуется фиксацией фактов, обнаруживаемых при этом. Порядок принятия процессуальных решений состоит в выборе одной из множества альтернатив. Совершаемое действие допускает возврат к его началу (ретроспективность). Принятое решение (с момента его доступности причастным лицам) влечет обязанность исполнения (перспективно). Отмена решения (возврат в начало) — признак процессуального хаоса, нарушения порядка. Процессуальный режим решений и действий различен. Сутью назначения судебной экспертизы в предварительном расследовании является процессуальное решение (совокупность решений). Оно заключается в осознании процессуальной ситуации, связанной с невозможностью собирания доказательств посредством процессуальных действий, доступных следователю; в выработке альтернатив процессуальной деятельности (вариантов изменения ее направления) и их оценке; в формулировании цели и задач использования специальных знаний для собирания доказательств посредством реализации этих специальных знаний их носителями; в определении последствий для каждой альтернативы; в рациональном выборе одной из альтернатив.

Вопрос разделения сделок, связанных с отчуждением долей ООО, на обязательственные и распорядительные и необходимость привлечения нотариуса для их удостоверения остро обсуждается современными цивилистами. Существуют две основные концепции: французская, не признающая разделения сделок, и противоположная ей немецкая. В статье обосновывается положительная сторона заимствования немецкого принципа абстракции применительно к корпоративным отношениям. Автором отмечается алеаторность интерпретации отечественными цивилистами принципа абстракции с позиции искоренения обязательной нотариальной формы корпоративных сделок. Указывается, что именно нотариат выступает бесспорным гарантом стабильности и легитимации экономического оборота в системе как каузальности, так и абстракции. В статье, основанной на анализе французского и немецкого законодательства в сфере корпоративных отношений, сделан практико-ориентированный вывод о смешении в отечественном правопорядке принципов каузальности и абстрактности.

Транснационализация характеризуется существованием правовых норм и правил, являющихся универсальными, то есть общими по содержанию для большинства правопорядков. На основе исторического обзора, анализа действующих нормативных актов в сфере регулирования трансграничных коммерческих отношений и статистики рассмотрения споров в судах и в международном коммерческом арбитраже показано, что транснационализация является ключевой характеристикой современного международного коммерческого права. Транснациональными являются нормы и правила, составляющие международное коммерческое право. Такое состояние правовых норм и правил в международном коммерческом праве в течение последних 30 лет преимущественно обеспечивается за счет деятельности международных организаций. Транснациональные по содержанию нормы и правила в основном включены в документы, не имеющие обязательной юридической силы. Вместе с тем такой нормативный материал оказывает заметное правовое воздействие одновременно в нескольких юрисдикциях и в разных правовых ситуациях. 

В статье рассматриваются вопросы, касающиеся понятийного аппарата, опосредующего применение сетевой формы реализации образовательных программ, урегулированной в Федеральном законе от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации». В частности, анализируются подходы к определению понятия сетевой формы реализации образовательных программ и предлагается новое определение данной формы. Предложен механизм кодирования основных элементов сетевой формы. Представлены результаты анализа используемого при регулировании сетевой формы понятия «ресурс», в том числе отражены его существенные признаки и дано определение. Другое рассматриваемое в статье понятие — «сетевой эффект» — отражает востребованность сетевой формы для участников. Данный эффект предполагает возникновение новых, эмерджентных свойств предоставляемого образования, которые было бы невозможно сформировать, если бы участники сетевой формы реализовывали образовательные программы самостоятельно, а также предполагает полезные последствия для каждого участника сетевой формы. Причем полезные последствия могут первоначально возникнуть у одного участника, но они в последующем распространяются по всем другим участникам в непосредственном или трансформируемом виде.