Автор обращается к анализу наиболее дискуссионного вопроса науки конституционного права - о предмете конституционного права как отрасли права, исследованию которого посвящали свои труды профессора кафедры конституционного (ранее - государственного) права МГЮА - Я. Н. Уманский, А. А. Безуглов, А. Х. Махненко, О. Е. Кутафин, Е. И. Козлова, Н. А. Михалева, В. И. Фадеев. Их взгляды на содержание, характер и особенности предмета конституционного права в основном совпадали и служат сегодня базой для развития конституционно-правовой науки современными учеными кафедры - приверженцами одной научной школы в вопросах предмета конституционного права. В статье характеризуются особенности предмета конституционного права, отличающие его от иных отраслей права. Автор обосновывает двойственный характер предмета конституционного права. Анализируя различные мнения ученых, выражающиеся прежде всего в узком или широком подходе к определению предмета конституционного права, автор отмечает, что приверженцы научной школы О. Е. Кутафина и Е. И. Козловой в содержании предмета выделяют основы конституционного строя Российской Федерации, основы правового статуса личности, федеративное устройство, систему государственной власти и систему местного самоуправления. Подвергаются критике взгляды ученых, считающих закрепление в Конституции основ общественного строя тоталитарной традицией, а также мнение о конституционном праве не только как об «обычной» отрасли права, но и как об «общей части всего российского права», имеющей «совокупный предмет всех отраслей российского права». Кроме того, критикуется подход к конституционному праву как «интегрирующей», комплексной отрасли права, возникшей в результате интеграции смежных институтов и отраслей права, как «общей части всех отраслей права», «сверхотрасли». В статье также затрагивается проблема отграничения конституционного права от иных отраслей права, отдельные институты которых тесно соприкасаются с институтами конституционного права. Обращается внимание на изменение предмета конституционного права на разных этапах развития государства, обосновывается мнение о том, что современное содержание предмета конституционного права существенно обновилось и расширилось, объясняются причины этого явления.

В статье дается анализ проблемы, которая всегда оставалась актуальной в правовой науке, - проблема суверенитета. Это понятие сопоставляется с другой его ипостасью - суверенностью, и в процессе диалектического противопоставления делается попытка выявить их общие черты и коренные отличия. Суверен как субъект суверенитета может иметь как личностную, так и анонимную форму, как индивидуальное, так и коллективное воплощение. В статье подчеркивается фиктивный характер суверенной субъективности, свойственной эпохе, когда суверенитет значительно меняет свое содержание и сущность, - эпохе модерна. Этот процесс трансформации был отмечен такими мыслителями, как Федор Достоевский, Владимир Соловьев, Фридрих Ницше и др. Ложный или мнимый суверен, даже обладающий господством и властью, лишен истинной легитимности, которую для него не могут воссоздать ни общественное мнение, ни прямое насилие. Здесь не помогают ни мимикрия, ни манипулирование. «Два тела» короля распадаются надвое и уже не соединяются никогда. Мнимый суверен возглавляет мнимое, «фантомное» государство. Субстратом этой государственности становится не народ, а «массы» - как особые образования, соединенные вместе скрепами внешней власти, насилием и идеологией. Суверенность, ассоциированная со свободой существования, поглощается силой власти, с которой она оказывается несовместимой. Внешний закон играет значительно более важную роль, чем внутренняя истина, на которой по традиции зиждилась справедливость. Сама справедливость заменяется своей собственной метафорой, которую являет закон. Обезличенная сила закона, которая выражалась в волевом решении, не только ограничивает пределы суверенитета, но и заменяет его собой. Суверенитет как статус излучает суверенность как движение и динамику. Мнимости, столь характерные для эпохи модерна, вполне позволяют создавать «неправые законы», забывающие и об истине, и о справедливости, сосредоточенные только на целесообразности и эффекте. Из области права исчезают метафизические и трансцендентные положения, прежде связывавшие его с иными высокими внеправовыми инстанциями. Нормативизм становится господствующей идеологией модерна и современности, придавая праву и суверенитету совершенно новый облик и порождая неожиданные последствия для жизни правового государства.

В работе подвергается логическому анализу парламентская процедура принятия решений о распределении бюджетных средств. Автор впервые дает юридическую интерпретацию классической экономической теоремы о невозможности К. Эрроу. Применяя эти идеи для анализа бюджетного процесса, автор доказывает, что парламент не может с логической точки зрения принимать эффективные решения о распределении бюджетных средств, в связи с чем его исключительное право принимать бюджет ставится под сомнение.

Конституционное право граждан на благоприятную окружающую среду является основополагающим при осуществлении градостроительной деятельности. Однако в правовой науке сложилось узкое понимание этого права - только как права на экологическую безопасность и сохранение природных ресурсов. Окружающая среда современного человека включает не только природные объекты, но и территории населенных пунктов, благоприятная окружающая среда которых формируется из развитой инфраструктуры, высокого уровня социально-экономического развития, соответствия застройки санитарным и строительным нормам, благоприятной экологической обстановки. Развитие застроенной территории служит цели создания благоприятной окружающей среды в населенных пунктах. Анализ законодательства и правоприменительной практики позволил выявить проблемы соблюдения конституционного права граждан на благоприятную окружающую среду при развитии застроенной территории в связи с декларативным характером некоторых норм градостроительного законодательства. Многочисленные судебные споры граждан с органами власти в процессе развития застроенной территории свидетельствуют об отсутствии реального правового механизма обеспечения их прав. Автором предпринята попытка выявить недостатки правового регулирования градостроительной деятельности по развитию застроенной территории и предложить возможные пути их устранения.

Статья посвящена исследованию актуальных проблем, связанных с перспективным внедрением в отечественную правовую систему института воссоединения семей иностранных граждан. Отличительные черты семейного воссоединения анализируются через призму международного и зарубежного опыта в области миграции, а также современного состояния отечественного миграционного законодательства. Освещается проблема неравноценного статуса спонсора и членов его семьи, перечень которых предлагается определять исходя из предписаний семейного законодательства об алиментообязанных лицах. В целях устранения терминологической неопределенности и дефектов законодательства предлагается новое определение института воссоединения семей. В заключение обосновывается необходимость совершенствования нормативных актов о правовом положении иностранных граждан в РФ в части уточнения пределов и порядка осуществления воссоединения: требований, которым должны удовлетворять спонсор и направляемая им заявка на воссоединение; перечня видов документов, легализующих проживание мигрантов и членов их семей на территории государства приема; ограничений повторного и цепного воссоединения семей иностранных граждан.

В статье определены основные модели государственного регулирования музейной деятельности, а также правовые основы создания и деятельности музеев. Кроме того, рассматривается вопрос о необходимости лицензирования музейной деятельности. Названа основная нормативно-правовая база регулирования музейной деятельности, а также органы государственной власти, осуществляющие управление и регулирование музейной деятельности как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов РФ. Подробно рассмотрены полномочия Министерства культуры РФ и Департамента культуры города Москвы в рамках управления и регулирования музейной деятельности.

Рассматривается содержание государственного долга Российской Федерации в контексте правового анализа бюджетного законодательства. Отмечается, что, по сравнению с другими зарубежными странами, правовое регулирование государственного долга в России не имеет прямого закрепления в Конституции. Указывается, что институт государственного долга Российской Федерации в структуре федерального бюджета закрепляется и регулируется нормативными правовыми актами в двух аспектах: как источник финансирования дефицитов бюджетов и как вид расхода бюджетов. Анализ бюджетного законодательства и научной литературы свидетельствует о специфических признаках, характерных для государственного долга Российской Федерации: государственно-властный характер, императивность, возвратность и гарантированность возвращения заемных средств. Теоретическое осмысление государственного долга позволяет автору сделать выводы о том, что функции данного института сходны с функциями государственного кредита, основными из которых являются: фискальная, распределительная, регулирующая, контрольная и стимулирующая. Именно данные функции характеризуют целесообразность функционирования государственного долга в финансовой системе любого государства.

В настоящей статье рассматривается вопрос о наступлении возможности совершения добровольного платежа в порядке посредничества по векселю в зависимости от момента возникновения у векселедержателя права на регресс. Особое внимание уделяется судебной практике применения норм вексельного законодательства, касающихся возникновения права векселедержателя на регресс. Впервые на теоретическом уровне определена связь между возникновением регрессного права векселедержателя и совершением добровольного платежа в порядке посредничества со стороны лиц, не являющихся участниками вексельного оборота, либо лиц, уже обязанных по векселю. Кроме того, затронут вопрос о содержании права векселедержателя на регресс и об условия возникновения указанного права в соответствии с нормами вексельного законодательства.

В статье анализируются теоретические и практические проблемы применения норм о платежных услугах в России и Германии.

В статье рассматриваются основные тенденции становления и развития информационного права как комплексной отрасли российского права, юридической науки, а также учебной дисциплины. Выделены десять общественных отношений, которые входят в предметную область этой отрасли. Уделено внимание процессам становления новой субкультуры общества - информационной культуры - и формированию нового типа правосознания. Рассмотрены приоритеты преподавания данной учебной дисциплины в высших учебных заведениях России.

На эффективное развитие современной России влияют такие общемировые процессы, как интеграция и унификация информационных отношений. Построение информационного общества должно сопровождаться совершенствованием системы государственных гарантий конституционных прав человека и гражданина в информационной сфере. Одной из мер обеспечения осуществления указанных прав является поддержание необходимого уровня информационной безопасности. Неопределенность содержания норм права, регулирующих отношения в информационной сфере, является значительным юридическим препятствием в обеспечении информационной безопасности личности. Так, в настоящее время в законодательстве отсутствует понятие «безопасность». Попытка законодателя дать определение понятия «информация» признается вновь неудачной. Доктрина информационной безопасности предполагает разделение национальных интересов в информационной сфере на такие элементы, как интересы личности, общества и государства. Анализ предлагаемых правоведами определений понятия «информационная безопасность личности» выявил отсутствие единого подхода. Установлено, что ближайшим по значению к «информационной безопасности личности» определением, закрепленным в законодательстве, следует считать понятие «информационная безопасность детей». В статье сформулировано собственное правовое определение понятия «информационная безопасность личности», которое может быть включено в действующее законодательство и может стать основой для дальнейшей теоретической разработки таких ее элементов, как информационно-техническая безопасность, информационно-идеологическая безопасность, информационно-психологическая безопасность, информационно-правовая безопасность.

Статья посвящена изучению вопроса о переходе к исполнившему обязательство поручителю прав требования к другим поручителям, заключившим отдельные договоры поручительства с кредитором. В связи с наличием двух противоположных позиций решения данной проблемы в судебной практике в исследовании ставится задача сделать заключение о том, какой из данных вариантов максимально обеспечивает соблюдение интересов сторон. С этой целью предпринимается анализ основания возникновения обязательства из договора поручительства, а также рассматривается договор о предоставлении (выдаче) поручительства. На основании изучения данного договора делается вывод о том, что он как юридический факт содержит лично-доверительный элемент, связанный со значимостью для будущего поручителя личности должника по основному обязательству, обуславливающей презумпцию его платежеспособности. С учетом этого резюмируется, что предоставление исполнившему обязательство поручителю прав требования к другим поручителям, заключившим отдельные договоры с кредитором, обоснованным не является.

По мере развития гражданского оборота право сталкивается с появлением в правовой деятельности человека новых средств защиты, требующих от правоприменителя их корректной идентификации в системе гражданско-правовых способов. Избрание субъектом ненадлежащего средства защиты по-прежнему остается распространенным основанием отказа в судебной защите. Статья посвящена исследованию правовой природы отрицательного признания как средства защиты вещных прав. Автором представлены основные подходы в построении системы вещных исков, высказана критика существующих консервативных моделей. На основе инструментальной теории права предложен новый подход в разграничении категорий средств и способов защиты гражданских прав. В условиях отсутствия законодательного решения сделан вывод о несостоятельности позиции правоприменителя, квалифицирующего изучаемое средство в качестве негаторного способа защиты. Предложен альтернативный вариант решения данной практической задачи и его научное обоснование.

Статья посвящена исследованию правовой природы срока для добровольного исполнения и порядка его предоставления в процессе исполнения требований неимущественного характера. В статье также раскрывается сущность правоотношений, возникающих в исполнительном производстве при предоставлении срока для добровольного исполнения.

В Российской Федерации корпоративные отношения сравнительно недавно получили свое легальное закрепление в положениях Гражданского кодекса. Поскольку длительная и единая законодательная и правоприменительная практика по вопросам, связанным с деятельностью юридических лиц, в Российской Федерации отсутствует, корпоративные отношения зачастую являются сферой различных правонарушений и юридических конфликтов¹. Актуальность темы на данный момент обострена в связи с принятием новых положений в сфере корпоративного права, что дало прочный законодательный фундамент для новых исследований с позиции норм российского права.

Статья посвящена изменениям в государственном регулировании деятельности по управлению многоквартирными домами. Предлагаются пути повышения эффективности правового регулирования предпринимательской деятельности на рынке жилищно-коммунальных услуг. Предлагаются возможные способы упорядочения деятельности субъектов на рынке жилищно-коммунальных услуг с использованием саморегулирования. Проводится анализ изменений законодательства о лицензировании деятельности по управлению многоквартирными домами. Подробно изучены порядок формирования лицензионной комиссии, лицензионные требования к субъектам управления, порядок выдачи и аннулирования лицензии управляющих организаций. Рассматривается порядок ведения реестров информации, содержащих сведения о лицензировании деятельности по управлению многоквартирными домами. Особое внимание в статье уделяется возникновению у управляющих организаций права на управление многоквартирным домом. Рассмотрены особенности взаимодействия ресурсоснабжающих и управляющих организаций на рынке жилищно-коммунальных услуг, а также предпринята попытка разграничения ответственности между указанными субъектами за качество оказываемых потребителям услуг.

Конфликт интересов и его предотвращение всесторонним образом урегулированы законодательством о государственной службе и противодействии коррупции. Возможные противоречия между личными интересами единоличного органа управления юридическим лицом и самим юридическим лицом могут предотвращаться корпоративными нормативными правовыми актами. Гражданское законодательство определяет правила защиты юридических лиц от недобросовестных действий их руководителей, предусматривая возмещение ущерба, причиненного в результате противоправных управленческих решений. Но несовпадение интересов, которое может привести к нарушению прав корпораций и отдельных физических лиц при осуществлении представительских полномочий в отношениях, урегулированных трудовым правом, практически не привлекает должного внимания. В предлагаемой статье обосновывается актуальность предотвращения конфликта интересов между руководителем организации и возглавляемым им юридическим лицом, а также между законными представителями несовершеннолетних работников и недееспособных работодателей - физических лиц с их подопечными. Формулируются предложения по совершенствованию трудового законодательства, направленные на предотвращение конфликта интересов представителей и представляемых в трудовых и непосредственно связанных с ними правоотношениях.

Статья посвящена изменениям в нормативных правовых актах, регулирующих разработку и применение профессиональных стандартов. Объектом анализа стали как принятые законы, так и готовящиеся к рассмотрению законопроекты. Поправки и дополнения в законодательство не повлекли обязательности применения профессиональных стандартов ни для всех, ни для определенных категорий работодателей или работников. При разработке и применении профессиональных стандартов необходимо обеспечить участие сторон социального диалога - работников, работодателей, государства, педагогического и научного сообществ, администрации образовательных организаций, представителей обучающихся. Материал представляет интерес для тех, кто интересуется проблемами российского трудового права, представителей законодательной власти, профсоюзов, объединений работодателей.

Статья посвящена анализу федеральных законов, на основании которых состояние опьянения стало рассматриваться в следующих уголовно-правовых значениях: обстоятельство, отягчающее наказание (ч. 1.1 ст. 63 УК РФ); конструктивный признак состава преступления (ст. 264.1 УК РФ); квалифицирующий (особо квалифицирующий) признак состава преступления (ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК РФ). Принятие данных законов показало неоднозначность уголовно-правовой оценки законодателя к состоянию опьянения и поставило под сомнение необходимость наличия ст. 23 УК РФ, в которой, вопреки нововведениям, отражается нейтральное отношение законодателя к состоянию опьянения в момент совершения преступления.

Настоящая статья посвящена исследованию уголовно-правовых проблем противодействия сексуальной эксплуатации человека. Исследуются доктринальные подходы к этому определению, проводится анализ закрепления понятия «сексуальная эксплуатация» в международных правовых актах и в актах национального законодательства. Выявляются особенности противодействия сексуальной эксплуатации в международном праве (они характерны в основном для противодействия сексуальной эксплуатации детей), а также в праве отдельных государств, в том числе США и России. Автором дается собственное определение сексуальной эксплуатации, под которой предлагается понимать злоупотребление или покушение на злоупотребление уязвимым положением, властью или доверием в сексуальных целях, а равно извлечение выгоды посредством принуждения другого лица к оказанию услуг сексуального характера или к совершению иных действий сексуального характера, включая вовлечение в занятие проституцией

В статье автор рассматривает такой важный элемент воздействия на осужденных, как применение инженерно-технических средств. В работе проводится анализ разных точек зрения по указанному вопросу. Применение методов индукции, дедукции, анализа и синтеза позволил автору сформулировать обоснованные выводы. Сравнительно-правовой метод был применен при выявлении особенностей и пробелов в правовом регулировании, а также при разработке предложений по внесению изменений и дополнений в УИК РФ и ведомственную нормативную правовую базу. Получение эмпирического материала осуществлялось с помощью конкретно-социологического метода опроса (анкетирование и интервьюирование) сотрудников УИС. Проведенный анализ позволяет автору утверждать, что использование технических средств охраны и надзора является одним из наиболее перспективных путей совершенствования норм уголовно-исполнительного законодательства.

На протяжении достаточно длительного времени в науке и теории уголовно-исполнительного права особое внимание уделяется понятию и содержанию прогрессивной системы исполнения и отбывания наказания. Тем не менее большинство авторов, изучавших и изучающих прогрессивную систему, отмечают, что она применима и реализуется только в отношении наказания в виде лишения свободы. В большом массиве теоретического материала о прогрессивной системе очень мало внимания уделено наказаниям, альтернативным лишению свободы. Но в науке уголовно-исполнительного права указывается на необходимость разработки и законодательного закрепления прогрессивной системы отбывания и исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы. В данной статье анализируются мнения ученых по вопросам построения прогрессивной системы при исполнении и отбывании исправительных работ, предлагаются собственные редакции статей Уголовно-исполнительного кодекса РФ, затрагивающие вопросы прогрессивной системы исполнения и отбывания наказания в виде исправительных работ.

Развитие концепции экстратерриториальной юрисдикции государств по Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) приводит как к стиранию границ юрисдикции внутри «канонической» территории Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ), так и к тому, что условие ratione loci уже больше не ограничивается пределами Европы. С одной стороны, данная концепция позволяет ЕСПЧ не допускать появления правового вакуума в системе защиты прав человека, с другой - амбиции ЕСПЧ вызывают все большую негативную реакцию со стороны государств, отличной иллюстрацией чего служит реакция российских властей по приднестровско-молдавским делам. В статье анализируется, как в практике ЕСПЧ используется понятие «эффективный контроль». По мнению автора, развивая указанную концепцию, ЕСПЧ не выдвигает своего собственного толкования хорошо известных в международном праве стандартов присвоения поведения государству лиц, действующих под его руководством или контролем («Никарагуа-тест», «Тадич-тест»), в чем его зачастую упрекают, а допускает, умышленно или неумышленно, смешение совершенно разных понятий - контроля как условия присвоения государству поведения негосударственных акторов (категория общего международного права) и контроля (над жертвами или территорией) как условия осуществления государством юрисдикции по смыслу ст. 1 ЕКПЧ.

Статья посвящена особенностям международного сотрудничества в сфере правового регулирования электронной торговли. Рассматриваются документы международных организаций гармонизирующего и унифицирующего характера, затрагивающие те или иные аспекты трансграничной торговой деятельности. Трансграничная электронная торговля товарами и услугами, в какой бы форме она ни реализовывалась, нуждается в четких правилах, детальной регламентации. Такую регламентацию на международно-правовом уровне предлагают различные международные организации, работающие в сфере международной торговли (ЮНСИТРАЛ, МТП, ЮНКТАД, ВТО, ОЭСР). Автор уделяет особое внимание документам ЮНСИТРАЛ как международной организации, активно занимающейся вопросами электронных аспектов торговли с 80-х годов XX века. Отмечается особая роль Типового закона ЮНСИТРАЛ «Об электронной торговле», а также Конвенции ООН «Об использовании электронных сообщений в международных договорах» 2005 г. как единственного непосредственно в сфере электронной торговли международного договора, основной целью которого являлось практико-ориентированное решение юридических вопросов, связанных с расширением использования электронных сообщений при заключении трансграничных договоров. Обосновывается вывод о том, что использование электронных сообщений между сторонами при заключении трансграничных контрактов представляется таким же безопасным и правомерным способом оформления договорных отношений, как и простая письменная (бумажная) форма договора, в контексте правил (закрепленных в большинстве национальных законов) о свободе договоров и свободе формы договора.

В настоящем обзоре освещается состоявшиеся 25 ноября 2015 года научно-практическая конференция и заседание секции предпринимательского права УМО. Обзор представляет интерес как с научной, так и с методической точек зрения.

Экологическое право призвано содействовать сохранению и защите окружающей среды, однако оно не всегда в состоянии эффективно выполнить свою функцию¹. Согласно последнему отчету Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП) «наблюдаемые в настоящее время изменения в земной системе носят беспрецедентный характер в истории человечества. Усилия по замедлению скорости изменений или уменьшению их масштаба, включая повышение ресурсоэффективности и меры по смягчению последствий, позволили добиться умеренных успехов, но не ликвидации последствий пагубных изменений в окружающей среде. Ни масштабы, ни скорость этих изменений за последние пять лет не уменьшились»². Как отмечается в отчете ЮНЕП далее, «многие существующие национальные, субнациональные и международные правовые инструменты способствуют улучшению окружающей среды. В то же время налицо дальнейшее ухудшение окружающей среды на местах и в отношении большинства глобальных проблем»³. В сентябре 2015 года вопросы повышения эффективности экологического права были рассмотрены в рамках Третьей конференции Европейского форума экологического права. В данной статье приводится краткий обзор мероприятия и краткое содержание избранных выступлений.