В статье изучаются особенности институционализации судебных учреждений губернского уровня, созданных Екатериной Великой в ходе реализации административно-судебной реформы и функционировавших на основе Учреждений для управления губерний Всероссийской империи.

Автор излагает свой взгляд на проблему периодизации этапов административно-судебной реформы, устанавливает систему судебных органов губернского уровня, попутно вводя их классификацию по сфере деятельности, сословной принадлежности и сфере территориальной подведомственности дел.

Отмечается, что на уровне губернии могли создаваться по одной палате гражданского и уголовного суда, один губернский магистрат и такое количество верхних расправ и верхних земских судов, какое требовалось в зависимости от численности населения в губернии.

Устанавливая особенности структуры и функционирования судебных учреждений, автор приходит к выводу о том, что их личный состав не всегда соответствовал требованиям, предъявляемым законодателем к классному чину.

В рамках статьи рассмотрено общее представление о подходах в системе общего права к пониманию правовых принципов, направленных на обеспечение стабильности и единообразия правового регулирования. В работе последовательно рассматривается закрепление принципов права в прецедентной системе стран общего права. По итогам проведенного исследования автор приходит к выводу, что дальнейшее использование принципов права в российской судебной системе должно идти по двум направлениям: взвешенной и рассудительной выработки судами новых алгоритмов применения важнейших общих начал гражданского законодательства к конкретным гражданско-правовым спорам и обобщение наиболее успешных практик поиска этих алгоритмов в виде руководящих разъяснений Верховного Суда РФ с приданием этим документам подлинно значимого веса, определяющего их универсальное и повсеместное применение в практике нижестоящих судов.

Статья посвящена вопросам сравнительно-правового анализа и соотношения теоретико-правовых концепций приватности личности, преобладающих в зарубежной правовой литературе, с целью определения правовой природы, сущности и социальной ценности приватности для личности, общества и государства в условиях формирования и развития общественных отношений в век информационных технологий. В статье впервые в отечественной правовой литературе предпринимается попытка сформулировать авторскую теоретико-правовую модель (концепцию) понимания приватности личности как сложной системы взаимосвязанных элементов — прав и свобод личности, раскрывается сущность и правовая природа соответствующих элементов, даются их авторские определения, а также делается вывод о важности такого подхода как для отечественной юридической науки, так и для юридической практики.

Целью статьи является анализ философских вопросов развития современного интеграционного права. Предметом статьи выступают философские характеристики и особенности интеграционного права и его базовой модели — права Европейского Союза. Статья написана с использованием общенаучных, философских и специальных юридических методов познания и основывается на материале нового для философии права объекта — философии интеграционного права. По результатам в статье дается характеристика основных черт, особенностей и развития философии интеграционного и европейского права. Проведенный в статье анализ философии интеграционного права осуществляется в российской юридической науке впервые. В статье сформулированы практические предложения, которые рекомендуется использовать для развития этой сферы права в Российской Федерации.

Судебный процесс над Эйхманом, задуманный как воплощение единства морали и права, обнаружил сложное переплетение и конфликт правовых и моральных моментов, актуализировал идею нерядоположенности морали и права, выявил противостояние моральности и социальности, поставил и философов, и юристов перед необходимостью пере- осмыслить фундаментальные понятия и основания мышления о морали и праве. Этический взгляд на этот процесс возможен лишь как взгляд морального субъекта, то есть того, кто ответственен за Аушвиц как свой поступок: для него центральным является вопрос о том, как не совершить радикальное зло, не соучаствовать в нем. Ответ предполагает переосмысление идеи морали, противопоставление ее социальности, в том числе — освобождение от правовых смыслов. Обращение к материалам процесса над Эйхманом позволяет описать ряд требующих осмысления моментов: различия Эйхмана и свидетелей в моральной окрашенности языка, во вписанности в логику судебного процесса, в отношении к собственной вине, в понимании правды, в отношении к факту; возможность правового и морального отношения к радикальному злу, разрушившему право и мораль как основания его оценки, судебную рутинизацию зла и инструментализацию морали, позволяющую вынести обвинительный приговор, различие в понимании поступка в этике и праве и др. Последовательный этический ответ связан с полаганием абсолютного запрета на убийство, не опирающегося на мораль или право, но являющегося их основой.

Современные проблемы развития науки сопрягают в себе очень острые вопросы —свободу человека как нравственную ценность и необходимость создания общих принципов понимания и взаимодействия, определенной стандартизации, которая позволяет распространять знания и проводить совместные исследования. Стандартизация, особенно в современных условиях глобальных коммуникаций, многообразия информационных потоков, ориентирована на выработку однозначных, а потому и достаточно жестких систем описания исследовательской деятельности. Но при соприкосновении индивидуальных и коллективных форматов взаимодействия существует риск потери важных для жизни и миропонимания человека качественных характеристик знания, что особенно существенно для результативности научных исследований. Эта проблема достаточно ярко проявляется в сфере гуманитарных наук, в частности в этико-правовой области.

В статье рассматриваются две актуальные ситуации, когда российский банк(далее — банк) является: 1) провайдером; 2) получателем кредитной защиты по внебиржевой деривативной сделке «кредитный дефолтный своп» (CDS), носящей обеспечительный характер и подчиненной российскому или английскому праву. Подчеркивается, что в этих ситуациях российские суды и налоговые органы могут осуществить нежелательную для банка переквалификацию сделки CDS в договор поручительства. Дается описание возможных негативных для банка последствий реализации этого риска: 1) привлечение банка к ответственности за незаконное уменьшение налоговой базы по налогу на прибыль на сумму выплаченной им кредитной защиты по CDS; 2) отказ российского суда в удовлетворении требования банка, получившего сумму кредитной защиты по CDS, о взыскании с контрольного лица суммы долга по основному обязательству перед банком в размере уже полученной банком суммы кредитной защиты. Делается вывод о том, что для оформления сделок, обеспечивающих надлежащее исполнение обязательств контрольного лица перед получателем кредитной защиты, стоит использовать договор поручительства или Стандартные условия CDS, включив в них оговорку, что такие сделки не являются производными финансовыми инструментами.

В статье обосновывается вывод о том, что признание права является универсальным способом защиты гражданских прав. Такой способ защиты применяется и в отношении обязательственных прав. В статье раскрывается практическое применение признания права как способа защиты обязательственных прав. Сделан вывод, что требование о признании договора заключенным представляет собой иск о признании обязательственного правоотношения. Проанализированы сходные с признанием обязательственных прав конструкции и аргументирован вывод о том, что такие требования не являются исками о признании, а представляют собой иски о присуждении. Иски о признании обязательственных прав рекомендуется разделять на позитивные и негативные. Особое внимание уделено правовой конструкции иска о признании обязательственных прав. В частности, рассмотрены вопросы о предмете иска, его субъектах, об условиях предъявления и удовлетворения требования. Иск о признании обязательственного права по своему предмету следует квалифицировать как требование о подтверждении правоотношения.

Большинство современных исследований о свободе договора посвящено особенностям реализации этого принципа в коммерческих отношениях. В статье анализируется другая сторона свободы договора — его применение в государственных и муниципальных закупках. Автор анализирует выводы постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах» на основе актуальных судебных споров между государственными заказчиками и поставщиками в рамках применения Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44‑ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Выделены ключевые особенности действия принципа свободы договора на стадии определения поставщика и на этапе исполнения обязательств по государственным контрактам. Отдельное внимание уделено оценке переговорных возможностей государственных заказчиков и участников закупки, проблеме злоупотребления правом сильной стороной в зависимости от стартовых условий закупки и способов ее проведения заказчиком. Представлен анализ аргументации судов в отношении толкования условий государственных контрактов с точки зрения свободы договора и ее пределов. В заключение сформулированы практические рекомендации и выводы.

В статье анализируются предложения по реформированию института судебного представительства в части законодательного закрепления обязательного наличия у представителя высшего юридического образования, содержащиеся в проектах федеральных законов, подготовленных Верховным Судом РФ (постановление Пленума Верховного Суда РФ от 3 октября 2017 г. № 30) и П. В. Крашенинниковым (проект федерального закона № 273154-7 «Об осуществлении представительства сторон в судах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты»), а также исследуется разработанная Министерством юстиции РФ Концепция регулирования рынка профессиональной юридической помощи. Предлагаемые новеллы оцениваются на предмет их необходимости и соотносимости с конституционными принципами. Обосновывается и доказывается несостоятельность подхода о возможности представления интересов в суде на профессиональном уровне только лицами, получившими высшее юридическое образование. Даже продолжительный стаж работы по юридической специальности далеко не всегда гарантирует возможность оказания квалифицированной юридической помощи по представлению интересов граждан и организаций в суде.

В статье рассматривается действующее законодательство, направленное на борьбу с коррупцией. Отдельного внимания удостаиваются преступления, чей удельный вес среди преступлений коррупционной направленности является подавляющим. К ним, в частности, относятся ст. 290 «Получение взятки», 291 «Дача взятки», 204 «Коммерческий подкуп» Уголовного кодекса Российской Федерации. Уделяется внимание и относительно новым составам преступлений, предусматривающим ответственность за преступления коррупционной направленности, а именно ст. 291.1 «Посредничество во взяточничестве», 291.2 «Мелкое взяточничество», 204.1 «Посредничество в коммерческом подкупе» и 204.2 «Мелкий коммерческий подкуп» УК РФ. Анализируются также международные нормативные акты, регулирующие борьбу с коррупцией, особенно Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции. На основании проведенного анализа вышеуказанных норм авторами приводятся доводы о необходимости внесения изменений в действующее законодательство, в том числе с целью приведения его в соответствие с международными нормативными правовыми актами.

В настоящее время, в связи с бурным развитием информационных технологий, возникла насущная потребность в защите общественных отношений собственности от преступлений в интеллектуальной сфере. Отсутствие законодательно закрепленного или нашедшего поддержку научного сообщества понятийного аппарата в данном аспекте создает трудности при определении соотношений понятий «имущество», «собственность», «интеллектуальная собственность» и «право собственности», что впоследствии предопределяет отнесение деяний к разным объектам уголовно-правовой охраны. В статье исследуется комплекс актуальных вопросов, связанных с обеспечением защиты от преступлений в сфере интеллектуальной собственности в России, анализом соотношения преступлений против собственности и преступлений, затрагивающих интеллектуальную собственность, исследованием особенностей их объектов уголовно-правовой охраны.

Статья посвящена вопросам обоснованности дифференциации уголовной ответственности за взяточничество в зависимости от законности или незаконности поведения по службе за взятку. Особое внимание уделяется исследованию правовой природы лихоимства, т.е. взяточничества за незаконные действия (бездействие). Делается вывод о том, что взяточничество за незаконные действия (бездействие) по службе является не исключительно квалифицированным составом преступления, а в большей мере самостоятельным основным составом преступления, влекущим более строгое уголовное наказание ввиду повышенной степени общественной опасности данной формы взяточничества. На этом основании дается рекомендация о том, что правила законодательного формулирования квалифицированных составов преступлений на такую форму взяточничества, как лихоимство, распространяться не должны. Опровергается высказанное в теории уголовного права мнение некоторых зарубежных законодателей о том, что состав взяточничества за незаконные действия (бездействие) следует исключить из уголовного закона.

Нормы о категоризации преступлений по своей природе являются материально-правовыми. Тем не менее они имеют большое влияние на состояние и развитие уголовно-процессуальной материи. Положения УПК РФ, в которых получили свое воплощение пред- писания ст. 15 УК РФ, предлагается условно разделить на две группы. К первой группе от- носятся нормы уголовного судопроизводства, являющиеся неким логическим продолжением уголовно-правовых предписаний, связанных с освобождением от уголовной ответственности и наказания. Вторую группу образуют сугубо процессуальные нормы, напрямую не зависящие от материального закона: касающиеся состава суда, подсудности и подследственности уголовных дел, избрания мер пресечения, контроля и записи переговоров, возвращения уголовного дела прокурору. Особое внимание уделяется возможности изменения судом категоризации преступлений. На основе изученных теоретических источников, материалов судебной практики авторами высказаны предложения, направленные на совершенствование действующего уголовно-процессуального законодательства и оптимизацию его применения в русле затронутых проблем.

В статье автором рассматриваются проблемы повышения эффективности противодействия коррупции и предлагаются пути совершенствования данной деятельности. Вносятся предложения по устранению нарушений принципа системности при определении понятия коррупции и ее структуры, построению системы мер и субъектов антикоррупционной деятельности, повышению заинтересованности граждан в сотрудничестве с правоохранительными органами. Анализируется положительный зарубежный и отечественный опыт. Предлагаются дополнения в Федеральный закон от 25.12.2008 № 273‑ФЗ «О противодействии коррупции». Обосновывается необходимость рассмотрения влияния на коррупцию организованной преступности и связанных с нею криминогенных фоновых явлений, прежде всего проституции, поднимается вопрос о необходимости стимулирования активности граждан в противодействии коррупции через систему материального и морального поощрения, предлагается введение уголовной ответственности в данной сфере по аналогии с конструкцией ст. 205.6 УК РФ. Обосновывается необходимость контроля доходов и расходов всех субъектов коррупционных правоотношений, получающих в результате сделок незаконные доходы.

В статье применен комплексный подход к исследованию системы коллизионно-правового регулирования объектов промышленной собственности. Автором подчеркивается отсутствие унифицированных коллизионных норм, которые регулировали бы порядок определения права, применимого к промышленной собственности, и сферу действия такого права. Отмечается тенденция формирования системного подхода к коллизионно-правовому регулированию промышленной собственности. В основе системы коллизионно-правового регулирования промышленной собственности лежит сохраняющийся территориальный принцип охраны объектов промышленной собственности, оказывающий существенное влияние на развитие коллизионно-правового регулирования промышленной собственности. По различным аспектам коллизионно-правового регулирования именно промышленной собственности на основе законодательства разных государств, а также гармонизирующих принципов коллизионного регулирования интеллектуальной собственности обобщается и отмечается использование коллизионных принципов: «право страны, где истребуется охрана», «право страны, в отношении которой истребуется охрана», «право страны регистрации», «право страны предоставления охраны», «право страны создания», «право страны происхождения», «право страны места совершения правонарушения». Автор приходит к выводу, что специфика отношений, складывающихся в сфере охраны промышленной собственности, предопределяет развитие системы коллизионно-правового регулирования промышленной собственности. Осложнение таких отношений иностранным элементом в самых разнообразных вариациях свидетельствует о специфике объектов промышленной собственности и необходимости разработки отдельных коллизионно-правовых подходов к определению права, применимого к различным аспектам прав промышленной собственности.

В статье автором проведен исторический, предметный и функциональный анализ правового регулирования систем страхования вкладов (далее — ССВ) в Европейском Союзе на основании Директивы 2014/49/ЕС Европейского Парламента и Совета от 16 апреля 2014 г. «О системах страхования вкладов» (пересмотренной). Рассмотрен вклад ССВ в повышение финансовой стабильности банковского сектора ЕС. Проведена оценка реализованных и планируемых к реализации мер, инициированных Европейской комиссией и Европейским центральным банком для имплементации единой Европейской ССВ как III опоры Банковского союза. Автор приходит к выводу, что третья Директива «О ССВ» позволила сделать качественный шаг вперед к созданию III опоры Банковского союза. Несмотря на отдельные неурегулированные и дискуссионные вопросы, она создает единые правила игры для национальных ССВ в политике страхования вкладов. Дальнейшее развитие и движение к ЕССВ позволит повысить эффективность политики ЕС по страхованию вкладов за счет сокращения расходов и преодоления административных барьеров в национальных ССВ, повысит уровень защиты прав вкладчиков и укрепит доверие к банковскому сектору и ее стабильность.

Целью статьи является анализ роли взаимного признания в реализации прав и свобод лиц на примере права на трудовую мобильность и взаимного признания профессиональных квалификаций в Европейском Союзе. В работе проводится параллель с тем, что в философских концепциях вопрос прав человека часто освещается во взаимосвязи со свободой. Многие философы писали о том, что свобода одного кончается там, где начинается свобода другого. Фихте отмечал, что взаимное признание между свободными разумными существа- ми является необходимым условием для возможности их самосознания. В Европейском Союзе взаимное признание является основой свободы передвижения лиц и учреждения — свобод внутреннего рынка Европейского Союза. В данном аспекте право на свободу сопровождается необходимостью признания, без которого невозможно ее существование. Взаимное признание профессиональных квалификаций как ключевой механизм, облегчающий реализацию свобод внутреннего рынка ЕС, позволяет квалифицированным специалистам пересекать границы и осуществлять свою работу в другом государстве-члене. Оно устраняет необходимость переквалификации в другом государстве-члене. Система такого признания, постепенно сложившаяся в Европейском Союзе, является важным элементом эффективной работы основополагающих свобод его внутреннего рынка. Механизм взаимного признания профессиональных квалификаций в Европейском Союзе подтверждает мысль о том, что признание по правилам есть гарантия взаимной свободы. Подлежащее признанию право определяет признание.

В статье приводится анализ нормативных правовых актов, закрепляющих полномочия институтов и органов Европейского Союза, их взаимодействие, а также перспективы дальнейшего развития механизма регулирования антимонопольной политики Союза. По итогам проведенного исследования автор приходит к выводу, что механизм регулирования антимонопольной политики, сложившийся в рамках Европейского Союза, является в должной мере действенным в основном благодаря системе сдержек и противовесов, когда ни один институт Союза не обладает исключительной властью на принятие решений. Несмотря на это, механизм развивается, и развивается он по пути децентрализации. Представляется, что это должно привести к тому, что соблюдение антимонопольного законодательства Союза только возрастет.

Статья посвящена некоторым базовым аспектам правового регулирования деятельности инвестиционных фондов в Европейском Союзе, в том числе вопросу понимания правовой природы инвестиционного фонда как разновидности схем коллективного инвестирования, в сравнении с правом Российской Федерации. На основе анализа российских нормативных правовых актов автор приходит к выводу, что правовая система Российской Федерации, несмотря на некоторые недостатки, успешно справляется с регулированием деятельности инвестиционных фондов. Кроме того, немаловажным фактором в развитии правового регулирования в данной сфере является возрастающая роль Евразийского экономического союза (ЕАЭС), в частности, инициатива по созданию общего рынка финансовых услуг, в рамках ко- торой уже принят ряд базовых соглашений. Автор считает, что в рамках ЕАЭС не следует вводить более жесткие дополнительные требования к инвестиционным фондам, аналогично тем, которые предусмотрены в праве ЕС, так как это может привести к негативному результату, связанному с потерей инвесторами интереса к использованию подобных схем.

В статье рассматриваются вопросы и правовые аспекты построения взаимоотношений между Европейским Союзом и Великобританией. Сложившаяся сегодня непростая ситуация между Европейским Союзом и Британией не может оставаться незамеченной. 19 июня 2018 г. в Брюсселе начались переговоры о выходе Великобритании из состава Евросоюза. Данный процесс получил название Брекзит (Brexit). До реформирования ЕС Лиссабонским договором возможность выхода из организации не оговаривалась. Однако известно несколько случаев, когда из ЕС выходили территории (которые меняли свой политико-административный статус в составе страны — участницы организации). Например, в 1985 г. ЕЭС (Европейское экономическое сообщество, предшественник ЕС) покинула Гренландия, получившая в 1979 г. права автономии в составе Дании. В 2007 г. из объединения вышел остров в Карибском море Сен-Бартельми, который сначала находился в составе заморского департамента Франции Гваделупа, а потом отделился от него и получил статус заморского сообщества (особая территориальная единица Франции). Каждый раз процесс выхода оговаривался отдельно. В настоящее время Гренландия и Сен-Бартельми числятся в списке Особых территорий государств — членов Европейского Союза (всего свыше 20 территорий).

В статье анализируются особенности юридической техники в мусульманском праве. На основе проведенного исследования автор приходит к выводу, что мусульманское право во многом представляет собой религиозно-юридические комментарии. Это задано его религиозными источниками, в которых содержатся конкретные правоположения. В этих источниках отсутствует структурированность и системность, отсюда проистекает до- статочно высокая степень казуистичности мусульманского права. В статье определяется, что в мусульманском праве с момента появления имело место смешение религиозных принципов с правовыми нормами. Комментарии богословов-правоведов активно использовались для оправдания неправового — с точки зрения европейских юристов — поведения. С помощью юридической техники в мусульманском праве были легализованы правовые постулаты и мнения, которые по сей день во многом определяют правовую культуру подавляющего большинства населения. Все это означает, что проблема соотношения между светским и конфессиональным правом в странах, где ислам является государственной религией, была в Средние века и по сей день остается основной.

В статье излагается авторский подход к пониманию вопросов состязательности и истины, доказательств и доказывания в уголовном судопроизводстве, основные подходы к вопросу истины в уголовно-процессуальном законодательстве Азербайджанской Республики и Российской Федерации. Состязательность оценивается как действенный механизм обеспечения равноправного участия сторон в доказывании, как проявление сущности современного уголовного процесса. Проанализированы проблемы соотношения объективной истины и состязательности уголовного процесса, связи между состязательностью, равноправием сторон и установлением объективной истины по уголовному делу. Обосновывается вывод о том, что если на момент вынесения первоначального приговора стороны и суд сделали все, что можно было в тех условиях, то к моменту вынесения этот при- говор был действительным и воспринимался всеми как утверждение «вне разумных сомнений». Такой подход в большей мере соответствует природе процессуального познания и позволяет органически сочетать, а не противопоставлять стремление к истине и состязательность в современном уголовном судопроизводстве.