Статья посвящена исследованию вопросов, связанных с определением правовой природы налоговой ответственности. Работа направлена на разграничение и определение сущностной принадлежности налоговой ответственности как института административного или финансового (налогового) права. Реализация поставленной задачи связана не только с выявлением уникальных свойств феномена ответственности в сфере налогообложения, но и с исследованием необходимости обособления данного охранительного института в рамках налоговых или административных правоотношений. Авторы приходят к выводу, что административная и налоговая ответственность (ответственность за нарушение налогового законодательства) соотносятся между собой как общее и частное и имеют общую административную публичную природу, свойственную таким отраслевым видам ответственности, как налоговая, финансовая, административная. Полученные результаты предоставляют перспективную возможность выявить правовые связи института, исследовать особенности его отраслевого применения, определить современные тенденции трансформации выработанных наукой финансового и административного права подходов.

Статья посвящена исследованию основных факторов развития интеграционного налогового права в условиях нового миропорядка. Автор анализирует особенности правового механизма налоговой политики ЕС, актов «мягкого права» (soft law) ОЭСР и их воздействие на правовое регулирование трансграничной деятельности международных компаний. По итогам исследования автор заключает, что новый миропорядок, основной чертой которого по-прежнему является процесс глобализации экономических и политических отношений, в последние несколько лет характеризуется усилением противоположной тенденции, получившей название «новый» государственный суверенитет. Это явление находит свое выражение в политике экономических ограничений (санкций) в отношении отдельных государств (США, ЕС — Россия); в усилении политики протекционизма (США — Китай); в политике изоляционизма как следствия мирового экономического кризиса, вызванного пандемией; в особой позиции некоторых государств — членов ЕС (например, Венгрии) по отдельным вопросам миграционной и экономической политики и т.д. Укрепление «нового» государственного суверенитета влечет за собой и совершенствование политико-правового механизма согласования позиций государств для принятия компромиссных решений. А это, в свою очередь, означает расширение применения норм «мягкого права» и усиление роли международных организаций как основного их источника в регулировании международных отношений и развитии национального права в соответствии с международными стандартами.

Привлечение в реальный сектор российской экономики внутренних инвестиций является насущной задачей государственного управления современного этапа. В составе мер государственной поддержки присутствуют налоговые преференции, включающие в себя налоговые льготы как в экономическом проявлении, так и в юридическом оформлении. Резиденты особых экономических зон и других территорий с особым статусом, а также участники региональных инвестиционных проектов вправе использовать пониженные налоговые ставки по налогу на прибыль организаций, сопровождаемые, однако, целой системой запретительных условий и ограничений. Оценка совокупности условий и ограничений для различных хозяйствующих субъектов позволяет усомниться в реальной привлекательности статуса резидента или участника осуществления столь значимой для государства инвестиционной деятельности. Отсутствие уверенности в неизменности условий ведения предпринимательской деятельности, в том числе налоговых условий, является фактором, отрицательно влияющим на привлекательность инвестиционной деятельности. О значимости данного обстоятельства свидетельствует принятие прошедшего широкое обсуждение в стадии проекта предпринимательскими кругами Федерального закона от 01.04.2020 № 69‑ФЗ «О защите и поощрении капиталовложений в Российской Федерации», который предусматривает стабилизационную оговорку, охватывающую и налоговое регулирование. Тем не менее новый Закон не решает многие проблемы: заключение соответствующего соглашения со стабилизационной оговоркой будет доступно далеко не всем хозяйствующим субъектам, реальным и потенциальным резидентам территорий с особым статусом или участникам региональных инвестиционных проектов.

В статье анализируется опыт деятельности вновь созданного института финансового уполномоченного, призванного в досудебном порядке рассматривать имущественные споры, возникающие между потребителями и финансовыми организациями; рассматриваются основные тенденции и закономерности, проявившиеся на начальном этапе функционирования института; даются прогнозы и рекомендации по развитию института досудебного урегулирования споров на финансовых рынках. Особо анализируется роль финансового омбудсмена в становлении процессуального аспекта разрешения типовых финансовых споров. По итогам исследования автор приходит к выводу, что институт финансового уполномоченного можно и нужно развивать с учетом высказанных замечаний по возможным направлениям расширения функциональности, исходя из главной задачи — создания такой деловой среды, в которой права потребителей финансовых услуг будут защищены максимально возможным образом. Однако переходить к этому имеет смысл после завершения этапа вступления Федерального закона от 04.06.2018 № 123‑ФЗ «Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг» в силу в полном объеме, т.е. уже после 1 января 2021 г.

Относя достоинство личности к метаюридическим категориям, рассматривая его как принцип права, формирующий комплексный межотраслевой институт, направленный на обеспечение реализации и защиты прав человека, автор анализирует роль и место в нем финансового права. С учетом особенности предметно-методологической основы финансово-правовой отрасли делается вывод о том, что исследуемую отрасль права сто́ит рассматривать как обеспечительный правовой инструмент генерации и реализации достоинства личности, его динамической сущности через уникальный правовой механизм перераспределения материальных ресурсов в государстве. Признавая в качестве основного правового средства такого инструмента позитивное обязывание, автор анализирует субъективные права личности в финансовых отношениях, в частности их имущественную составляющую, в двух аспектах финансовой деятельности государства, публично-правовых образований: при формировании и при распределении и использовании публичных фондов денежных средств. В целях обеспечения реализации человекоцентричного духа финансового права делается вывод о необходимости доктринального анализа и легального закрепления финансово-правового статуса личности, формирования системы так называемых денежных прав личности в процессе формирования, распределения и использования фондов денежных средств государства и муниципальных образований.

Рассмотрены цели, задачи и направления реформирования внутреннего государственного финансового контроля в целях его совершенствования и повышения эффективности контрольных мероприятий. В статье определены причины, подтолкнувшие законодательную и исполнительную власть к преобразованиям государственного финансового контроля, имеющим системный характер. Значительное место уделено функциональным формам государственного финансового контроля — внутреннему финансовому контролю и внутреннему финансовому аудиту, осуществляемым администраторами бюджетных средств, не являющимися органами внутреннего государственного финансового контроля. На основе анализа нормативных правовых и иных актов, методических рекомендаций выявляются сущность внутреннего финансового контроля и внутреннего финансового аудита, их соотношение между собой и с внутренним государственным финансовым контролем, предлагаются меры по повышению качества работы контрольных органов. Представлена система и уровни правового регулирования всех направлений финансового контроля, реализуемого органами исполнительной власти, предложены способы обеспечения независимости органов, реализующих функциональные формы финансового контроля.

В статье представлено исследование категории «управление золотовалютными резервами». Несмотря на особую важность данной категории, отсутствует ее нормативно закрепленное определение. В связи с этим, проанализировав доктринальные определения государственного управления, выделены несколько признаков, уточненных в целях их применения к управлению золотовалютными резервами: во-первых, управление золотовалютными резервами — вид государственной деятельности; во-вторых, оно осуществляется уполномоченными органами государственной власти — Министерством финансов РФ и Банком России; в-третьих, оно состоит из последовательно сменяющих друг друга стадий — формирование, хранение и использование золотовалютных резервов. По итогам исследования предложено авторское определение категории «управление золотовалютными резервами». В частности, представляется возможным определить управление золотовалютными резервами как особый вид государственной деятельности по формированию, хранению и использованию золотовалютных резервов, осуществляемый Минфином России и Банком России.

В статье анализируются нормы Федерального закона от 31.07.2020 № 259‑ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», касающиеся правового регулирования обращения цифровых валют. В работе анализируются легальные определения таких понятий, как «цифровая валюта», «организация выпуска цифровой валюты», «выпуск цифровой валюты», «организация обращения цифровой валюты», отмечаются их недостатки. В работе также выделяются признаки цифровых валют, виды операций с данным финансовым инструментом, очерчивается круг субъектов отношений, возникающих в процессе обращения цифровых валют. В целом необходимо признать, что принятие Закона № 259‑ФЗ не привело к созданию полноценной системы правового регулирования обращения цифровых валют, его положения носят фрагментарный и подчас спорный характер. В то же время названный нормативный правовой акт имеет принципиальное значение, поскольку он впервые на законодательном уровне закрепил нормы, регулирующие общественные отношения, складывающиеся в процессе обращения цифровых валют.

В статье анализируется классификация субъектов финансового права, предложено включить в нее наряду с публичными и частными субъектами также парапубличных субъектов, под которыми предложено понимать наделенные властными полномочиями юридические лица, созданные на основании закона для осуществления управления, оказания государственных услуг и выполнения иных публичных функций. В основе выделения данной категории лежит необходимость реализации публичных интересов в современных условиях. Проведен анализ зарубежного опыта делегирования государственных полномочий парапубличным организациям в Бразилии и Великобритании, в том числе исследован правовой статус негосударственных организаций, исполняющих публичные функции. Предложено использовать договорный метод регулирования финансовых отношений, в том числе с применением публичных договоров в финансовом праве. Внедрение в механизм государственного управления института договора, автономии, финансовой независимости и самоуправления поможет решить ряд ключевых проблем осуществления финансовой деятельности. При этом необходимо развивать уже существующий в финансовом праве институт публичных договоров, под которыми предлагаем понимать заключенное в установленной форме в публичных целях соглашение двух или более субъектов, один из которых является органом публичной власти, направленное на реализацию публичного интереса.

Статья посвящена рассмотрению вопросов, связанных с правовым регулированием системы методов распределения и перераспределения части национального продукта между различными бюджетами бюджетной системы РФ — бюджетного регулирования в Российской Федерации. В ходе исследования выделены особенности и признаки финансово-правовой категории «бюджетное регулирование», рассмотрены различные подходы к определению данного понятия, изучены ключевые принципы бюджетного права, на которых основана система методов бюджетного регулирования, показано значение, которое приобретает бюджетное регулирование в современном обществе. Определено, что нормы финансового права регулируют целый комплекс общественных отношений, связанных с публичной финансовой деятельностью в рассматриваемой области, включая систему первичных и вторичных правовых мер, направленных на обеспечение сбалансированности и самостоятельности бюджетов бюджетной системы РФ. Сделан вывод о том, что в современных условиях бюджетное регулирование в РФ направлено не только на распределение и перераспределение доходов, но и на оптимизацию и реструктуризацию расходных обязательств публично-правовых образований.

В статье обосновывается необходимость рассмотрения публично-правовых компаний в качестве субъектов финансового права. Это обусловлено особенностями правового положения указанных некоммерческих организаций и реализацией ими соответствующих финансово-правовых статусов. Особое внимание уделено отдельным аспектам финансовой деятельности публично-правовой компании «Фонд защиты прав граждан — участников долевого строительства». Автор отмечает, что как субъекта финансового права публично-правовую компанию должно характеризовать ее участие в различных видах финансовых правоотношений: бюджетных, налоговых и др. Для этого она наделяется специальной правосубъектностью, которая выражается в предоставлении соответствующих полномочий (прав и обязанностей, необходимых для осуществления своих задач и функций), закрепленных в регулирующих ее деятельность нормативных правовых актах. Исходя из общепринятого тезиса об экономическом (денежном) характере финансовых правоотношений, можно утверждать, что большинство финансовых правоотношений с участием публично-правовой компании связано с ее имуществом. Проведенное исследование позволило рассматривать публично-правовую компанию в качестве субъекта финансового права, реализующего в финансовых правоотношениях соответствующие финансово-правовые статусы: неучастника бюджетного процесса, налогоплательщика, налогового агента и др.

Целью исследования является оценка социального эффекта в условиях становления и действия правовых институтов: правовой менталитет, правовая ментальность, правосознание, правовая культура в правотворчестве и правоприменительной практике. Теоретико-правовой подход позволил раскрыть правовую природу категории «правовой менталитет — правовая ментальность — правосознание — правовая культура» во взаимосвязи, выраженной диалектикой и логикой проявления, где основным критерием служит преемственность и системность правовых институтов. Установлена зависимость социального эффекта от действенности правовых институтов как результат гражданственности общества и государства, выявлены факторы наступления правовой имплементации и/или правовой экспансии. Историко-правовой подход раскрывает переменные преемственности правовых институтов через призму соотношения правового детерминизма и волюнтаризма, ведущие к правовой имплементации или правовой экспансии. На основе сравнительной аналогии признаков гармонизации («согласованность») и унификации норм («универсальность») в области административных правоотношений установлена их прямая взаимосвязь организационно-правовой деятельности. Анализ исторических и правовых предпосылок позволяет установить такие правовые риски, как формализм, фальсификация, латентность, присущие переходным периодам правовой системы, а также отсутствие историко-правовой преемственности и незавершенности становления правовых институтов. Поэтому устранение рисков социального эффекта позволяет усилить императив становления правовых институтов путем применения образовательных, культурно-просветительских технологий как инструмента сохранения историко-правовой преемственности правосознания и правовой культуры в достижении социального эффекта гражданского общества.

В статье даны определения принципов и системы принципов производства по делам об административных правонарушениях. На основе норм Конституции Российской Федерации, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и практики их применения обосновывается позиция, что принципы производства по делам об административных правонарушениях в различной степени закрепляются в нормативных правовых актах, составляющих законодательство об административных правонарушениях как непосредственно, так и опосредованно. Раскрывается система процессуальных принципов производства по делам об административных правонарушениях. В данную систему автором включаются принципы: открытого рассмотрения; государственного языка; непосредственного исследования доказательств; свободы оценки доказательств; обязательности рассмотрения ходатайств; свободы обжалования процессуальных решений; состязательности и равноправия сторон; справедливого рассмотрения дела; обеспечения права на защиту. Содержание указанных принципов производства по делам об административных правонарушениях, имеющих выраженный процессуальный характер, формируется посредством системного толкования положений Конституции РФ, Европейской конвенции по правам человека, КоАП РФ, прецедентной практики Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека. В заключение делается вывод, что, несмотря на существование различных способов закрепления процессуальных принципов производства по делам об административных правонарушениях, наибольшая эффективность их восприятия и применения будет достигнута только при отражении принципов в специальной главе КоАП РФ.

В статье сформулировано определение понятия принципа субсидиарности, указано, что данный принцип может быть использован в качестве инструмента, позволяющего найти и поддерживать оптимальное сбалансированное соотношение между объемами централизации и децентрализации при регулировании и реализации внутригосударственных отношений, а также отношений между надгосударственными объединениями и входящими в их состав государствами. При этом подчеркивается, что организационная и функционально-целевая переменные принципа субсидиарности ориентируют на усиление децентрализации системы публичного управления (публичной власти) путем фиксации презумпции приоритетного права (наряду с гарантиями) нижестоящих единиц на реализацию полномочий по конкретным предметам ве́дения. Кроме того, при применении принципа субсидиарности усиление децентрализации обусловлено необходимостью обеспечения реализации ресурсов партиципаторной демократии, а также нацеленностью на плюрализацию всей системы публичного управления. Обосновано разграничение территориальной и экстерриториальной форм децентрализации, выявлены сходства и отличия принципа субсидиарности от деволюции, деконцентрации и делегирования полномочий. Проанализирована корреляционная связь между принципом субсидиарности и характеристиками государственно-территориального устройства. Сформулирован тезис о том, что принцип субсидиарности может быть реализован в любой многоуровневой системе организации публичной власти, функционирующей на основе синтеза принципов солидарности, адаптивности, плюрализма, автономии, демократии. Сделан вывод о том, что в своем синтетическом единстве достижение эффективности, утверждение плюрализма и партиципаторной демократии выступает парадигмой принципа субсидиарности.

В работе представлен анализ российской юридической практики по вопросу распространения в сети «Интернет» недостоверной общественно значимой информации. На основе исследования нормативных, правоприменительных и лингвистических источников автор дает юридическую оценку свойству информационной достоверности, отграничивает данное свойство от смежных явлений, а также формулирует условия реализации законного интереса по получению достоверной информации. Особое внимание уделяется анализу материалов практики привлечения граждан к административной ответственности за распространение заведомо недостоверной общественно значимой информации в сети «Интернет». Автор приходит к выводу о широком распространении в судебной практике презумпций недостоверности цифровых сообщений и их угрозы общественному порядку и безопасности. Отмечается, что недостоверная общественно значимая информация интерпретируется в практике через призму не соответствующих действительности сведений, а бремя доказывания истинности публикуемых в сети «Интернет» сообщений возлагается, как правило, на их распространителей.

В статье анализируется правовое положение потребителя при заключении и исполнении смарт-контракта. Автор доказывает наличие для граждан специальных рисков, связанных с заключением и исполнением смарт-контракта. В частности, рассмотрены риск непонимания потребителем условий смарт-контракта, риск отличия условий смарт-контракта от условий договора, изложенных на естественном языке, риск включения в смарт-контракт условий, ущемляющих права потребителя (несправедливых договорных условий), а также особые проявления регуляторного и операционного рисков в отношении смарт-контракта. В настоящее время в Российской Федерации, как и в большинстве иностранных юрисдикций, отсутствуют специальные правовые механизмы, направленные на защиту прав потребителей от указанных рисков. Существующие же в российской юрисдикции «общие» механизмы защиты прав потребителей недостаточны. С учетом этого автором в отношении каждого риска предлагаются механизмы, направленные на минимизацию его реализации и негативного влияния на гражданина. Предложен следующий риск-ориентированный подход к регулированию отношений при заключении смарт-контракта с участием потребителя: гражданин может заключать сделки с использованием смарт-контракта при условии законодательного ограничения его потенциальных потерь по сделке (ограничения цены сделки) и введения предложенного в статье правового регулирования, направленного на минимизацию рассмотренных в статье рисков.

В рамках исследования автором представлены основные теоретические и практические проблемы применения профессиональных стандартов в РФ. В современных экономических условиях внедрение профессиональных стандартов представляется обоснованной и необходимой мерой, поскольку оно позволяет компаниям добиться большей производительности труда, улучшить качество производства и продукции, снизить издержки на подбор кадров и усилить конкурентоспособность. Профессиональные стандарты содержат подробное описание знаний и навыков работы, необходимых специалисту, тогда как квалификационные справочники уже не в состоянии отвечать современным требованиям бизнеса. Несмотря на сформированную законодательную базу по профессиональным стандартам, в практике реализации положений нормативных правовых актов в рассматриваемой сфере существует ряд проблем, требующих разрешения. В частности, вне поля зрения законодателя остались вопросы регламентации процедуры разработки и внедрения профессиональных стандартов, кроме того, очевидна проблема понятийно-категориального аппарата. В рамках исследования автором выработаны рекомендации по совершенствованию трудового законодательства РФ.

Цифровизация уголовно-процессуальной деятельности — комплексный процесс, неизбежно затрагивающий процедуру доказывания. Одной из наиболее дискуссионных тем в этом направлении остается возможность введения нового вида (источника) доказательств — электронного доказательства. В статье рассматриваются различные научные подходы, оспаривающие необходимость его существования. Высказывается точка зрения о возможных причинах подобной тенденции. Поддерживается позиция ученых, выступающих за дальнейшую разработку и внедрение электронного доказательства. Описываются особенности существования информации в электронном виде. Анализируется влияние производного характера виртуального пространства на получаемые в результате познавательной деятельности сведения. Констатируются проблемы разграничения носителя информации и его содержания. Исследуется специфика использования сведений в электронной форме в контексте первоначальных и производных доказательств. Обращается внимание на необходимость разработки критериев электронного доказательства в направлении аутентификации данных, а также обязательного привлечения на отдельных этапах лиц, обладающих специальными знаниями. Приводится зарубежный опыт использования в процессе доказывания различных электронных устройств. Подчеркивается повсеместное внедрение цифровых технологий аудио- и видеофиксации. Анализируется понятие «цифровое доказательство».

Важнейшей задачей уголовного судопроизводства является обеспечение надлежащего соблюдения прав и свобод всех лиц, участвующих в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовного дела. На пути ее решения предельно четко прослеживается стремление детально формализовать исчерпывающий перечень прав и обязанностей для каждого субъекта процессуальной деятельности. Однако также очевидно и то, что на нормативном уровне невозможно предусмотреть все многообразие случаев, с которыми может столкнуться тот или иной участник в реальной действительности. В связи с этим при оценке процессуального статуса конкретного лица необходимо учитывать не только посвященные ему нормы закона, но и его сущностное (материальное) положение, которое он занимает при производстве по уголовному делу. Таким образом, при наличии двух способов регулирования необходимо обеспечить их оптимальное соотношение. Именно такой вариант может позволить наиболее полно учесть как позитивные, так и негативные аспекты указанных направлений и надлежащим образом гарантировать соблюдение прав и свобод лиц, участвующих в процессе.

В статье рассматриваются вопросы выбора наиболее эффективной модели прекращения уголовного судопроизводства, анализируется предлагаемая в научной литературе модель отказа от усмотрения правоприменителя при принятии соответствующего процессуального решения. Автором на основании практики Европейского Суда по правам человека, Конституционного Суда РФ и постановлений Пленума Верховного Суда РФ изучается соотношение между принципом справедливости и законностью процессуальных решений о прекращении уголовного дела и уголовного преследования. По итогам исследования автор делает вывод, что дискреционная модель правового регулирования прекращения уголовного дела и уголовного преследования является эффективным средством достижения назначения уголовного судопроизводства, позволяющим правоприменителю принять справедливое решение с учетом характера, степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения, сведений о личности лица, совершившего преступление. Отказ от усмотрения правоприменителя в вопросе прекращения уголовного дела не только не будет способствовать гуманизации законодательства, но обозначит победу формализма над справедливостью в уголовном судопроизводстве.