Преподаватели — визитная карточка Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). Ни в одном юридическом вузе страны нет такого количества кандидатов и докторов юридических наук, как в МГЮА. Безусловно, мы гордимся нашими преподавателями и хотим немного о них рассказать. Вашему вниманию предлагаются интервью с преподавателями Университета. Статья публикуется в рамках совместного проекта журнала «Актуальные проблемы российского права» и Школы правовой журналистики «ПРАВЖУР», посвященного 90-летию Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). Научные руководители проекта: кандидат юридических наук, заместитель заведующего кафедрой медицинского права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Н. С. Посулихина и кандидат юридических наук, доцент кафедры теории государства и права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), руководитель Школы правовой журналистики А. Б. Козырева. Серию интервью откроют преподаватели кафедры теории государства и права, с которой каждый будущий юрист начинает свое знакомство с юридическими дисциплинами.

В статье рассматриваются правовые, фактические и процессуальные основания дисциплинарной ответственности государственных служащих Российской империи на основе Уставов о службе гражданской, Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, Устава уголовного судопроизводства. Охарактеризованы понятие служебного проступка (преступления должности), законодательно установленный перечень дисциплинарных провинностей и соответствующие им меры воздействия, их содержательная характеристика, выявлены особенности простого (внесудебного) и судебного порядка производства по дисциплинарным делам государственных служащих административных ведомств.

Проведенный анализ позволил сделать вывод о существовании во второй половине 18 века в системе государственной службы России дисциплинарного процесса, соответствующего всем признакам юридического процесса и имеющего процессуальную форму уголовного судопроизводства. Применение дисциплинарных взысканий подчинялось определенным правилам, обеспечивающим защиту подчиненных от произвольного использования дисциплинарной власти соответствующими руководителями, а наиболее строгие формы дисциплинарного воздействия, сопряженные с увольнением со службы, могли применяться только судом.

Ряд существующих в то время положений может быть использован для совершенствования правовой основы производства по дисциплинарным делам государственных служащих РФ.

Местное самоуправление в современной России возродилось в начале 90-х годов XX века. Действовавшее тогда законодательство было направлено на выделение местного самоуправления из системы органов государственной власти, обеспечение его автономности. Самостоятельность местного самоуправления закрепила и Конституция России 1993 года. В развитие положений Конституции был принят Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Он положил начало реформе местного самоуправления, направленной на повышения эффективности деятельности органов местного самоуправления, как самостоятельного уровня публичной власти, максимально приближенного к населению. Однако в настоящее время муниципальная власть кардинально отличается от той, которая создавалась в те годы. В первую очередь это вызвано отсутствием необходимого количества собственных доходов, позволяющих ей самостоятельно осуществлять выполнение своих полномочий. Большинство муниципальных образований нуждаются в помощи государства и межбюджетных трансфертах. Необходимость осуществления контроля за расходованием средств государственного бюджета привела к тому, что основной тенденцией развития местного самоуправления в России стало его встраивание в вертикаль публичной власти. Юридическое оформление этого процесса осуществлялось путем внесения изменений в действующее законодательство и, прежде всего, Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Конституционная реформа 2020 года легитимизировала эти изменения.

Настоящая статья посвящена анализу практики и перспектив применения технологии блокчейн при оказании платежных услуг. В частности, отмечается, что данная технология может использоваться в архитектуре платежных систем, а также как технологическая основа платежных инструментов. Помимо этого, блокчейн может применяться в сферах, непосредственно связанных с платежными услугами (например, для идентификации клиентов, проведения операций по обмену валюты и т.д.). В процессе проведенного исследования автором сформулировано определение ряда понятий, в частности «пиринговая платежная система», «майнинг», «криптовалютный кошелек» и т.д. Указано не необходимость разграничения собственно пиринговых платежных систем (сетей) и платежных сервисов, функционирующих с применением блокчейн-технологии. Последние могут быть децентрализованными с точки зрения порядка передачи информации, но не управления. Наличие субъекта, контролирующего, администрирующего или иным образом управляющего отдельными процессами в рамках такой системы, не позволяет рассматривать ее в качестве подлинно децентрализованной – пиринговые сети основаны на равенстве всех участников.

По результатам проведенного исследования сделан вывод, что технология блокчейн, безусловно, обладает высоким потенциалом практического применения в платежной сфере. Между тем блокчейн в настоящее время имеет существенные ограничения практического применения для организации массовых платежей. В связи с этим не следует ожидать, что указанная технология в ближайшее время заменит традиционные платежные институты. Можно прогнозировать, что блокчейн будет имплементирован в существующую платежную инфраструктуру, а не заменит ее полностью.

В настоящей статье рассмотрены некоторые правовые аспекты, связанных с законодательным регулированием группы общественных отношений, возникающих в области функционирования крупномасштабных международных научно-исследовательских инфраструктур. В процессе осуществленного исследования автором выделены особенности общественных отношений в сфере «мегасайенс», рассмотрены различные подходы к определению данной категории. В частности, автором определено, что именно нормы финансового права регулируют комплекс общественных отношений, в рамках которых осуществляется публичная финансовая деятельность в рассмотренной сфере: отношения по финансированию за счет средств централизованных фондов (бюджетов), а также привлечение внебюджетных источников для целей создания крупномасштабных исследовательских инфраструктур – уникальных научных установок класса «мегасайенс», отношения, связанные с применением научными и иными организациями, вовлеченными в реализацию проектов класса «мегасайенс» различных налоговых льгот и преференций, инвестиционных налоговых кредитов, отношения по финансовому контролю и надзору в процессе создания и эксплуатации  объектов глобальной исследовательской инфраструктуры. Сделаны предложения о необходимости разработки и принятия специального федерального закона Российской Федерации, регулирующего данные общественные отношения, а также общественные отношения в сфере международной коллаборации, связанной с осуществлением государствами-участниками международной исследовательской деятельности на базе установок класса «мегасайенс». Даны возможные формулировки ключевых понятий, применяемых в сфере «мегасайенс».

Самовольное строительство относится к первоначальным способам приобретения права собственности на имущество. Несмотря на то, что условия возникновения права собственности на недвижимое имущество четко сформулированы в законодательстве, в правоприменительной практике  постоянно возникают проблемы. В статье рассматриваются некоторые судебные решения как примеры несовершенства правового регулирования самовольного строительства. Цель статьи - исследовать научные и практические проблемы осуществления самовольного строительства в Российской Федерации как основания приобретения права собственности, проанализировать возможные пути их устранения. В работе применен комплексный анализ законодательства и правоприменительной практики,  определяющий гражданско-правовой режим объектов самовольного строительства. По итогам проведенного анализа проблем правового регулирования самовольного строительства и противоречий в правоприменении норм, регулирующих данные отношения, предлагаются и обосновываются возможные варианты разрешения обозначенных проблем и противоречий. Предложенные авторами варианты разрешения обозначенных проблем и противоречий направлены на совершенствование правового регулирования отношений, возникающих по поводу данного основания возникновения права собственности.

В настоящее время правовое регулирование общественных отношений существенно различается в зависимости от субъектного состава. В частности, на правовое регулирование влияет фигура потребителя. Вместе с тем в правовых актах нет однозначного определения понятия «потребитель», что порождает теоретические дискуссии и проблемы в правоприменении.

Цель статьи заключается в формировании теоретических выводов о влиянии дифференцированного подхода к правовому регулированию общественных отношений на содержание правового положения потребителей. Задачи исследования: определение обоснованности дифференциации правового регулирования общественных, в т.ч. обязательственных отношений; выработка подхода к выявлению общеправового понятия потребителя; формирование единой модели правового положения потребителя.

При написании данной статьи были применены общенаучные методы (системный, функциональный, группа логических методов таких как, дедукция, индукция, анализ, синтез) и специальные юридические методы (формально-юридический, метод правового моделирования).

В результате проведенного исследования сделан вывод, что правовое положение лиц может различаться по таким критериям, как профессионализм, связь с предпринимательской деятельностью, связь с потреблением. Данные критерии образуют трехмерную систему координат, в рамках которой определяется правовое положение конкретного лица. В этом смысле квалификация лица в качестве потребителя возможна благодаря дифференциации правового регулирования отношений по одному из критериев (связь с потреблением). Обосновано, что потребителями являются не только физические лица, которые не осуществляют предпринимательскую деятельность, но и индивидуальные предприниматели, юридические лица, публично-правовые образования, независимо от их профессионализма и связи с предпринимательской деятельностью. В статье предложен подход, согласно которому процесс потребления должен одинаково влиять на правовое положение потребляющих лиц в силу единого критерия дифференциации с сохранением возможности дальнейшей дифференциации по другим критериям, имеющим правовое значение. На основе выделения критерия потребления в статье предложена единая модель правового положения потребителя.

Одной из задач современного законодательства в сфере несостоятельности юридических лиц становится обеспечение максимальной сбалансированности норм, регулирующих меры ответственности, применяемые к руководителям, участникам и иным контролирующим должника лицам. В связи с этим приобретает особый интерес историко-сравнительный метод изучения мер ответственности, применявшихся на протяжении истории развития отечественного правового регулирования несостоятельности, а также метод критической оценки, положенный в основу анализа современного российского законодательства. В статье проведен ретроспективный анализ формы и степени вины как элемента правонарушения, который традиционно выступал одним из критериев для избрания вида несостоятельности, а также для применяемых мер ответственности. Проведенный сравнительный анализ норм российского банкротного законодательства в исторической ретроспективе позволил поставить проблемные вопросы действующего законодательства и внести предложения, направленные на их разрешение. В настоящее время нормами действующего отечественного банкротного законодательства предусматривается равный объем ответственности, как за недобросовестные (умышленные), так и за неразумные (неосторожные) действия контролирующих должника лиц. Нормативное закрепление мер ответственности, зависящих от формы вины, а именно от раздельной квалификации умышленных и неосторожных правонарушений, позволит в большей степени обеспечить принцип справедливости. В современном российском праве отождествляются понятия «несостоятельность» и «банкротство», что в ряде случаев создает правовую неопределенность. Поэтому предлагается законодательно разграничить указанные понятия, исключить из применения термин «объективное банкротство», а его смысловую нагрузку придать понятию «несостоятельность», нормативно установив его в качестве отдельной категории в положения действующего законодательства.

Вопрос участия третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, автор рассматривает через призму достижения процессуальной экономии в гражданском судопроизводстве. Отмечается, что действующие нормы гражданского и арбитражного процессуального законодательства о третьих лицах, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, не в полной мере совершенны и имеют определенный потенциал в средствах, обеспечивающих подлинную реализацию принципа процессуальной экономии, с одной стороны, и повышающих эффективность гражданского судопроизводства, а также уровень гарантий судебной защиты, – с другой. Одним из ключевых и перспективных приемов в этом отношении может выступать совместное рассмотрение и разрешение основного и регрессного требований. Автор, используя различные методологические приемы, проводит критический анализ отечественной доктрины и законодательства дореволюционного, советского и современного периодов, а также обращается к зарубежному опыту по рассматриваемому вопросу. Обосновывается вывод о возможности и целесообразности совместного рассмотрения и разрешения основного и регрессного исков. Предлагается механизм реализации такого соединения требований в одном производстве, учитывающий баланс интересов лиц, участвующих в деле. Отмечается также целесообразность в ряде случаев рассматривать основной и регрессный иски в раздельных судебных заседаниях. Подводя итоги, автор высказывает мнение, что расширение предмета судебной деятельности должно быть допустимо не только в случае утверждения судом мирового соглашения, но и тогда, когда итогом судебной деятельности становится вынесение судебного решения. В заключение отмечается, что предложенный автором механизм совместного рассмотрения и разрешения основного и регрессного требований не ущемляет гарантии гражданской процессуальной формы и позволяет устранить «поражение в правах» для первоначального ответчика (регредиента).

В условиях стремительного развития корпоративного законодательства, следует определить границы допустимого поведения при проведении процедуры распределения обнаруженного имущества ликвидированного юридического лица. Актуальность темы подтверждается как увеличением поступающего в арбитражные суды числа заявлений о назначении процедуры, особенно в период экономического спада, так и ростом числа злоупотреблений, нацеленных на завладении имуществом корпорации. Имеются пробелы в нормативном регулировании отдельных вопросов процедуры: круг лиц, право на подачу заявления, условия назначения, контроль над процедурой. Заинтересованные лица находят возможности для совершения действий в обход закона, что приводит к появлениям новых видов злоупотреблений. В отсутствие детального законодательного регулирования, обзора практики и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, судам приходится формировать судебную практику исходя из обстоятельств конкретных кейсов, что приводит к противоречиям в судебной практике. Заявленная проблема рассмотрена со стороны ее корпоративной составляющей, при этом автор отходит от традиционного круга субъектов корпоративного права и исследует злоупотребления, которые могут быть совершены как участниками, так и менеджментом, кредиторами и даже арбитражным управляющим. В статье приведены основные виды злоупотребления правом, предложено определение злоупотребления правом. Исследование базируется на проведенном комплексном анализе судебной практики, связанной с рассмотрением арбитражными судами дел по заявлениям о назначении процедуры.

Статья посвящена изучению правовой природы дефектов медицинской помощи и определению критериев их юридической квалификации. Проведен ретроспективный анализ развития института юридической ответственности за ненадлежащее врачевание. Исследованы понятие дефекта медицинской помощи и смежные категории, их природно-онтологические особенности и квалифицирующие правовые признаки, рассмотрены существующие доктринальные подходы к юридической оценке дефектов медицинской помощи.

Отмечено, что, несмотря на заметную эволюцию, которую в истории права претерпел вопрос об ответственности врачей, до сих пор в юриспруденции нет единого подхода к пониманию правовой природы дефектов медицинской помощи, а в современном российском законодательстве, как и в уголовных законах большинства зарубежных стран, отсутствуют специальные нормы для квалификации этих дефектов. Вместе с тем в интересах оптимального правового регулирования отношений в сфере медицины сегодня действительно актуальным представляется не столько вопрос о введении в закон особых статей, устанавливающих уголовную ответственность за ненадлежащее оказание медицинской помощи, сколько легальное определение и систематизация базовых понятий и критериев юридической квалификации различных медицинских инцидентов. Так, объединив все неблагоприятные события в медицинской практике под общим термином «медицинские инциденты», можно для выделения среди них инцидентов, обусловленных ненадлежащим оказанием медицинских услуг, использовать понятие «дефект медицинской помощи».

Предложена авторская классификация дефектов медицинской помощи на основе их разделения по характеру отношения субъекта медицинской деятельности к своим профессиональным обязанностям на медицинские деликты (правонарушения) и медицинские казусы (несчастные случаи и медицинские ошибки). Сформулирован концептуальный подход к осуществлению юридической квалификации дефектов медицинской помощи.

Традиционно основаниями отвода  считаются установленные в ходе уголовного судопроизводства объективные обстоятельства, исключающие участие в уголовном процессе определенных субъектов  независимо от усмотрения и волеизъявления сторон. В статье обосновывается, что предусмотренные ч.2 ст. 61 УПК РФ в качестве основания отвода  судьи и др. лиц  «иные обстоятельства,   дающие основание полагать, что они лично, прямо или косвенно, заинтересованы в исходе данного уголовного дела»  не предполагают обязательного установления самой заинтересованности, достаточно наличия обстоятельств, дающих основание полагать ее существование. Именно в таком толковании  закона реализуется генеральная идея, положенная в основу института отвода – обеспечение доверия к составу суда. Игнорирование недоверия к составу суда как основания отвода ведет к  нарушениям законности при разрешении отводов при возникновении межличностного конфликта в суде, при установлении корпоративной связи стороны с составом суда, при реализации института отказа от защитника и проч. 

В статье рассматривается нотариат как институт, обеспечивающий юридическую безопасность сделки в ходе своей повседневной работы. Выявляются проблемы, препятствующие нотариусам предупреждать мошеннические действия участников гражданского оборота при совершении нотариального действия. Анализируется вопрос создания реестра лиц, признанных недееспособными или ограничено дееспособными, в связи с рассмотрением в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона № 925889-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (о реестре лиц, признанных судом недееспособными или ограниченно дееспособными, а также о реестре уведомлений об отмене доверенностей, совершенных в электронной форме»). Рассматривается позитивный опыт работы Федеральной нотариальной палаты по ведению публичных реестров. Делаются выводы, в соответствии с которыми усиление превентивной функции нотариата в правовой системе общества зависит от предоставляемых ему полномочий.

В статье проводится анализ общих подходов и терминологии проекта «Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи», подготовленного Минюстом России. Текст документа в версии, опубликованной в октябре 2017 года, анализируется в контексте проблемы качества профессиональной юридической помощи (услуг).

Проанализированы основные подходы в отношении решения проблемы качества юридической помощи, получившие закрепление в документе.

Проведен анализ использования в проекте «Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи» терминов «результативность», «активность», «пассивность», «профессионализм», «разумность», «принципиальность», «своевременность», «компетентность» «квалифицированность», «эффективность» «доступность», «добросовестность», «качество».

В целях надлежащей организации терминологической работы, по мнению автора,  необходимо выделить и провести анализ всех законодательных и корпоративных (адвокатура) требований к процессу и результату оказания юридической помощи, позволяющих установить признаки (критерии) качества юридической помощи и закрепить их в виде соответствующих терминов и определений в специальной терминосистеме.

«Задачу качества» на рынке профессиональной юридической помощи необходимо решать через призму подходов менеджмента качества, путем создания организационно-правовых систем (механизмов, процедур), обеспечивающих реализацию основных функций менеджмента качества юридической помощи, что, в свою очередь, может быть обеспечено формированием национальной системы профессионального оказания юридической помощи. Целью создания такой системы должно быть обеспечение надлежащего качества квалифицированной юридической помощи, оказываемой на рынке профессиональной юридической помощи (услуг).

В последние несколько лет ситуация, связанная с исследованием и использованием космоса, серьезным образом изменилась: было доказано, что добыча космических ресурсов может приносить прибыль; наблюдается прогресс в развитии космической техники; космос стал объектом интереса со стороны частных инвесторов; наметился серьезный разрыв между состоянием космической отрасли в США и в других странах. Результатом этих изменений стала инициированная США реформа, направленная на легализацию присвоения извлеченных космических ресурсов, а также – в долгосрочной перспективе – на легализацию присвоения участков небесных тел и ресурсов in situ, как частными лицами, так и государствами. Ее инструментами выступают предложения по реинтерпретации ключевых договоров; новое законодательство США и Люксембурга и Соглашения Артемиды, подписанные 13 октября 2020 г. восемью государствами. Первая часть реформы уже практически завершена: уже сейчас можно говорить о возникновении международного обычая, легализующего присвоение извлеченных ресурсов. Некоторые государства и часть доктрины, однако, выступают за сохранение режима общего достояния и его укрепление посредством создания международного органа, уполномоченного выдавать разрешения на добычу ресурсов и/или аренду участков небесных тел. Реформа космического права является важной не только сама по себе, но и как лакмус развития общего международного права: она свидетельствует о том, что международное право продолжает развиваться; при этом данный процесс осуществляется усилиями узкого альянса государств и осуществляется за пределами традиционного конвенционного механизма. Дипломатический потенциал России очень высок: она могла бы не только поддержать определенный вариант развития космического права, но и сформулировать его основные параметры.

В настоящей статье поднимается вопрос об экстратерриториальном характере иностранных частноправовых норм, применяемых национальным правоприменительным органом при регулировании трансграничных частноправовых отношений. Ввиду использования единых терминов «экстерриториальный» и «экстратерриториальный» в рамках международного публично-правового и частноправового регулирования, представляется необходимым исследовать экстратерриториальный эффект иностранных частноправовых норм через призму содержательных характеристик экстратерриториальности, сформулированных в контексте международного публичного права.

С этой целью автор обращается к определению экстратерриториальной юрисдикции как международно-правовой категории и ставит вопрос, насколько целесообразно допускать в рамках единого определения «экстратерриториальный» как наличие, так и отсутствие проявления суверенной воли государства, на территории которого реализуется любой из видов юрисдикции иностранного государства.

Принимая во внимание, что проявление экстратерриториальной юрисдикции одного государства в отношении другого реализуется в отсутствие последним санкции на ее реализацию, в статье ставится вопрос о допустимости обозначения в качестве экстратерриториальных иностранных частноправовых норм, допустимость и пределы применения которых санкционируются национальным государством.

В течение последних десятилетий наблюдается значительный рост числа вооружённых групп, участвующих в вооружённых конфликтах по всему миру, а также их влияния на права и свободы населения, находящегося под их контролем. Сталкиваясь с ситуациями систематического нарушения негосударственными акторами прав человека, специалисты в области международного права прав человека стали задумываться над теоретическим обоснованием обязательного характера положений о соблюдении и защите прав человека для вооружённых групп. В связи с этим ряд учёных обратился к теории обычного международного права, приемлемость которой исследуется автором данной статьи. В данной статье автор рассматривает положения, лежащие в основе указанной теории, и убедительность аргументации, используемой её сторонниками. На основе анализа природы обычного международного права, его структурных элементов, их толкования Международным судом ООН в своих решениях и соотношения обычного международного права с императивными нормами juscogens делается вывод о том, что на сегодняшний день рассматриваемая теория не в состоянии объяснить наличие у вооружённых групп обязательств в области прав человека.

С учетом положений теории права в статье приведена авторская классификация и систематизация типичных нарушений в сфере использования и охраны особо охраняемых природных территорий.

Автором предлагается классификация нарушений по форме поведения, по форме вины, по поведению субъектов в правовой сфере, по виду ответственности, по субъектам, по последствиям, по предмету правового регулирования.

Для рационального использования потенциала органов прокуратуры автором предложено систематизировать типичные нарушения по принципу исключительности именно судебного порядка защиты публичного интереса как единственно возможной меры реагирования.

Типичные нарушения требуют особого внимания органов прокуратуры, предопределяют способы защиты нарушенного или оспариваемого публичного интереса, в том числе в судебном порядке, и с ними должны соотноситься меры прокурорского реагирования.

Предложенная классификация и систематизация типичных нарушений по критерию предмета правового регулирования и по принципу исключительности именно судебного порядка защиты послужит основой для совершенствования организации деятельности (надзорной и ненадзорной) прокурора по защите публичных интересов в сфере использования и охраны ООПТ, разработки методики данной деятельности.