В статье раскрывается содержание муниципальных процессуальных отношений, отмечается  их производность от муниципальных материальных правоотношений. Основанием для выделения муниципальных процессуальных отношений из системы муниципальных правоотношений является наличие в  муниципальном праве материальных и процессуальных норм, их отличительных целей и особенностей  практики применения. Муниципальные процессуальные правовые отношения возникают, когда их участники осуществляют действия, направленные на обеспечение своих полномочий по решению вопросов  местного значения. Автор показывает различие материальных и процессуальных правоотношений по их  объекту и основаниям возникновения, а также разграничивает их по субъектовому и целевому критериям.  На основании первого критерия выделяется шесть видов муниципальных процессуальных отношений, по  целевому критерию выделяется четыре блока муниципальных процессуальных отношений. Учитывая, что в  последние годы федеральный законодатель возложил на органы местного самоуправления более полутора  тысяч материальных полномочий, автор делает вывод о необходимости активизации их правотворческой  деятельности в целях разработки и принятия муниципальных процессуальных актов.

В статье рассматривается содержание и структура правоприменительной деятельности в связи с  совершением дисциплинарных проступков государственными служащими — посредством реализации процессуальных норм дисциплинарного производства, выступающего одной из форм правоохраны социальных  и, как их разновидности, правовых норм. Характеризуется такой самостоятельный элемент юридического  процесса, как стадии процессуального производства, показывается соотношение их содержания с основными стадиями правоприменения. На основе анализа подходов к определению стадии юридического и  административного процесса и выделения их признаков предлагается определение стадии производства  по дисциплинарным делам. Показаны точки зрения специалистов на систему и виды основных и факультативных стадий производства по дисциплинарным делам государственных служащих, обосновываются  критерии, лежащие в основе выделения самостоятельной процессуальной стадии, их функциональная  роль в производстве и формулируется вывод о видах стадий производства по дисциплинарным делам.  Обосновывается мнение, что пересмотр дисциплинарного дела как отдельная, самостоятельная стадия,  не входящая в структуру данного производства, возможен посредством разрешения служебного спора.  В заключение характеризуется существующий порядок (модель) производства по наложению дисциплинарного взыскания, который может быть упрощенным и обычным (полным).

Статья посвящена исследованию видов некредитных финансовых организаций. Классификация — неотъемлемая часть научного познания, которая позволяет наглядным образом продемонстрировать  внутреннее содержание исследуемой категории, а также выявить особенности каждого элемента анализируемого понятия. Научная проблема статьи предопределена отсутствием легального деления некредитных финансовых организаций. Приведенная в работе классификация, по мнению автора, с одной стороны,  наиболее полно отражает спектр оказываемых некредитными финансовыми организациями финансовых  услуг, а с другой стороны, позволяет дифференцировать роли, которые отдельные некредитные финансовые организации играют в организации и функционировании финансового рынка. Последнее важно для  определения специфики правового регулирования разных групп некредитных финансовых организаций,  поскольку каждая из них имеет разное значение для обеспечения стабильности и устойчивости финансового рынка. В статье отражена авторская позиция по вопросам об определения понятия «некредитные  финансовые организации» и о месте лиц, оказывающих профессиональные услуги на финансовом рынке,  в системе финансовых организаций.

Для финансового обеспечения функций государства необходимо легальное выделение средств  из бюджета, которые являются расходными обязательствами конкретного публично-правового образования.  Структурирование всех расходных обязательств, включая и в сфере социальной политики, происходит благодаря соответствующему реестру. Делается вывод о том, что реестр расходных обязательств регионального  бюджета включают в себя определенную информацию об обязательствах, связанных с финансированием  социальной политики: а) сведения о полномочиях региона в сфере социальной политики; б) сведения о  нормативных правовых актах, договорах, устанавливающих расходные обязательства региона в сфере социальной политики, подлежащие исполнению за счет региональных средств, и пр. Определено, что реестр  расходных обязательств субъекта Российской Федерации формируется по тем же правилам, что и реестр  расходных обязательств федерального уровня, но с учетом специфики субъекта РФ. Значимость проведенного исследования заключается в том, что оно позволяет с научной точки зрения осмыслить проблемы  регулирования расходных обязательств субъекта РФ в социальной сфере.

В публикации представлен взгляд на применение переговорной технологии и ее разновидности — медиации — в банковской сфере. Подчеркивается, что в последние годы мы говорим о прикладных компетенциях, которыми должны обладать практикующие юристы определенного направления деятельности. В этой связи большее значение стали приобретать мягкие навыки (soft skills), которым нужно  обучаться в процессе выстраивания взаимоотношений в профессиональной среде. Soft skills — универсальные социально-психологические качества, не зависящие от профессиональной пригодности личности, но  непосредственным образом влияющие на наши успехи в бизнес-среде. К числу мягких навыков можно  отнести и медиативные процедуры. На примере кредитных отношений показаны положительные стороны  применения медиации в банковском секторе. Следует отметить, что за рубежом такая процедура, как  медиация, применяется в широком спектре отношений, более того, носит обязательный характер, т.е. рассматривается как обязательная досудебная стадия урегулирования спора.

Традиционный банковский рынок претерпел существенные изменения, вызванные весьма  быстрым развитием цифровых технологий, которому в немалой степени поспособствовала пандемия  коронавирусной инфекции. При этом, как представляется, важное значение технология блокчейн получила  при выдаче синдицированных кредитов. Данное обстоятельство объясняется тем, что договор синдицированного кредита, как и технология блокчейн, традиционно объединяет большое количество участников,  включая, в частности заемщиков, кредиторов, кредитного управляющего, залогового управляющего. В статье  обосновывается преимущество использования технологии блокчейн при структурировании отношений,  связанных с предоставлением заемщику синдицированного кредита. Особое внимание уделяется правовому положению кредитного управляющего, использующего технологию блокчейн для осуществления  своих функций по организации и администрированию договора синдицированного кредита. Раскрывается  особенность взаимодействия кредитного управляющего и иных участников договора синдицированного  кредита при применении технологии блокчейн. Предлагаются законодательные изменения, направленные  на предоставление участникам синдицированного кредитования возможности использовать блокчейн для  организации взаимодействия между ними.

Регистрационное пространство Королевства Испания, распространяющееся на правовые статусы  субъектов и правовые режимы объектов, представлено тремя зонами: международной, государственной и  частной. Государственную зону регистрационного пространства условно можно разделить на четыре сектора:  ЗАГС, нотариат, коммерческий и фискальный. Автор в качестве предмета исследования выбирает сектор  ЗАГС, так как считает, что регистрация актов гражданского состояния, определяющая правовое положение  лиц, идентифицирующая и индивидуализирующая участников правоотношений, является первичной в  регистрационном пространстве. Так, запись о рождении ребенка — это начало его общественной жизни  (не биологической). Именно запись о рождении ребенка порождает устойчивую политико-правовую связь  с государством, выражающуюся в приобретении гражданства, и подтверждает его правоспособность. Автор  полагает, что изучение зарубежного опыта правового регулирования, особенно в современных условиях  цифровизации, способствует совершенствованию собственного законодательства.

В связи со становлением в условиях цифровизации экономики коллективного пользования  различными благами (шеринга, экономики совместного потребления), изменением культуры потребления,  признанием того, что не во всех случаях приобретение блага на праве единоличной собственности является  экономически обоснованным, актуальным становится решение вопроса о направлении развития института  права общей собственности, а также вещного права в целом с учетом того обстоятельства, что вещное  право нуждается в реформировании, которое до настоящего времени так и не было осуществлено. Одной  из форм совместного потребления можно назвать создание сообществ пользователей, члены которых  совместно приобретают объекты для их коллективного использования, в том числе в общую собственность.  Особенности осуществления права общей собственности в отношении имущества в условиях шеринговой  экономики позволяют говорить о возможности выделения самостоятельного вида общей собственности  наряду с долевой и совместной (например, коллективной общей собственности) либо выделения разновидности общей долевой собственности — по аналогии с правом собственности на общее имущество многоквартирного дома. Особенности осуществления этого вида общей собственности могут быть закреплены  в гражданском законодательстве.

В статье анализируются критерии недобросовестного прекращения переговоров как основания преддоговорной ответственности. Выделяется 3 состава недобросовестного прерывания переговоров:  1) вступление в переговоры без намерения заключить договор и их последующее прерывание; 2) произвольное прекращение переговоров при наличии у контрагента уверенности в заключении договора;  3) несвоевременное информирование контрагента о выходе из переговорного процесса. Затем анализируются критерии недобросовестного срыва переговоров: наличие у контрагента разумной уверенности в  заключении договора и отсутствие уважительной причины разрыва деловых контактов. Данные критерии  актуальны только для второго состава недобросовестного прекращения переговоров. Для привлечения к  ответственности за вступление в переговоры без намерения заключить договор и за последующий выход  из них устанавливать подобные критерии не требуется, а в случае несвоевременного информирования  о разрыве деловых контактов необходимо установить только один критерий — наличие у контрагента  разумной уверенности в заключении договора. По общему правилу участники преддоговорных отношений  вправе вести параллельные переговоры с другими лицами. Данная возможность может быть ограничена  посредством заключения соглашения об эксклюзивности. В то же время в некоторых случаях вступление в  параллельные переговоры может быть квалифицировано в качестве недобросовестного поведения и без  заключения подобного соглашения.

В статье проанализированы действующие нормативные правовые акты, регулирующие осуществление сделок с акциями, долями, имуществом или правами в отношении хозяйственных обществ,  занимающих доминирующее положение на определенном товарном рынке. Исследованы вопросы, связанные с возможностью признания доминирующего положения в качестве критерия для отнесения хозяйственного общества к хозяйственным обществам, имеющим стратегическое значение для обеспечения  обороны страны и безопасности государства (далее — стратегическое значение), на примере действующих  законодательных ограничений на осуществление экономической концентрации в отношении организаций,  оказывающих услуги связи, услуги портов, а также в отношении естественных монополий. По результатам  исследования делается вывод об обоснованности современных подходов к установлению стратегического  значения хозяйственного общества через концепцию доминирующего положения, которые с течением  времени могут быть трансформированы для использования концепции доминирующего положения как  самостоятельного критерия для установления стратегического значения хозяйственного общества.

В науке гражданского процессуального права было высказано мнение, согласно которому следует различать фактическое и правовое основание иска. Последнее нуждается в выделении, так как конкретное требование истца к ответчику всегда вытекает из конкретного правоотношения, из субъективного права  истца, подлежащего защите. Главным же аргументом, по мнению А. А. Добровольского, служит не наличие  соответствующей нормы в законе, а практическая целесообразность признания в качестве неотъемлемой  части основания иска его правового основания. Однако автором здесь смешиваются два разных вопроса:  целесообразность и обязательность наличия правового основания иска, хотя на самом деле это далеко  не тождественные понятия. Тем же автором неправомерно отождествляются понятия «основание иска» и  «основание удовлетворения иска», в результате чего правовое основание иска всегда входит в основание  иска. Приведенную позицию поддерживают некоторые другие ученые, занимавшиеся проблемами иска  (Г. Л. Осокина, О. В. Исаенкова). Между тем, если рассматривать иск как правовое явление вообще, то право-  вое основание действительно является необходимой составной частью общего понятия «основание иска».  Однако если перейти к конкретным искам, то правовое основание иска может быть как факультативным  (ГПК РСФСР 1964 г.), так и обязательным (ГПК РФ 2002 г.). В настоящее время в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 131  ГПК РФ в исковом заявлении должно быть указано, в чем заключается нарушение или угроза нарушения  прав, свобод или законных интересов истца. В статье обращается внимание на недостатки этой нормы, в  связи с чем предлагается исключить ее из ГПК РФ. В заключение статьи высказывается предположение, что  с развитием гражданского процессуального законодательства ссылка на нормы права в исковом заявлении  станет обязательной. Однако признание В. В. Ярковым данного положения действующим в силу возложения  на стороны бремени доказывания представляется необоснованным.

В статье рассматривается институт принудительного лицензирования для зависимых изобретений. В настоящее время наиболее актуально его применение в фармацевтической отрасли. Фармкомпаниям  для выпуска на рынок воспроизведенных лекарственных средств, которые являются зависимыми изобретениями, необходимо заключать лицензионные соглашения с разработчиками оригинальных препаратов.  Начавшаяся в 2018 г. в Российской Федерации правоприменительная практика показала, что пункт 2 ст. 1362  ГК РФ, устанавливающий условия для выдачи принудительной лицензии для использования зависимого  изобретения, нуждается в гармонизации и дополнении с целью охраны и регулирования баланса частных  и общественных интересов. Для решения указанной проблемы была проанализирована формулировка  соответствующей правовой нормы в международных соглашениях, в частности в Соглашении ТРИПС, и в  национальных законодательствах разных стран и успешность ее применения. По результатам исследования  приведены возможные уточнения условия предоставления принудительной лицензии для использования  зависимого изобретения по п. 2 ст. 1362 ГК РФ.

На основании анализа положений законодательства, правоприменительных актов судов  исследуется сущность правового явления злоупотребления, а также проблемы, связанные с применением  положений о злоупотреблении правом в сфере трудовых правоотношений. На основании примеров из  судебной практики в статье обосновывается отсутствие формально-определенного подхода к применению  принципа недопустимости злоупотребления, а также его поверхностное понимание. Раскрываются вопросы  теоретической неоднородности межотраслевой концепции злоупотребления правом в отечественной науке,  а также существующего в науке трудового права понимания понятия «злоупотребление» и его признаков.  Кроме того, рассматривается возможность выделения такого вида злоупотребления, как злоупотребление  полномочиями (возможностями). Обосновывается целесообразность развития комплексной межотраслевой  системы взглядов и правовых норм в отношении злоупотребления в праве, дающих ответы на вопросы о  месте злоупотребления в системе правового поведения, его средствах и системе эффективных мер ответственности.

Активно отстаиваемая идея Верховного Суда РФ о включении в уголовное законодательство  уголовного проступка нашла отражение в переработанном проекте федерального закона, внесенного в  парламент 13 октября 2020 г. Цель исследования — определив ключевые изменения в содержании предлагаемых к закреплению в УК РФ институтов уголовного проступка и иных мер уголовно-правового характера, оценить объективную потребность инициируемых Верховным Судом РФ реформ. Методологическую  основу составляет совокупность методов научного познания. Использованы общенаучные (анализ и синтез,  диалектика) и частнонаучные методы исследования (системно-структурный, формально-юридический). Сравнительный анализ законопроектов позволяет отнести к ключевым изменениям содержательное наполнение  деяний, образующих уголовный проступок, и модификацию иных мер уголовно-правового характера. Авторы  критически оценивает идею, положенную в основу отнесения деяний к уголовным проступкам. Закладывая  в критерии обособления минимальных по степени опасности деяний не юридически значимые признаки  состава преступления, а виды и размеры наказаний, отсутствие криминального опыта, интересы предпринимательского сообщества, разработчики законопроекта нарушают систему права, так как предложенный  подход исключает оценку общественной опасности деяния исходя из значимости охраняемых уголовным  законом общественных отношений. Теряется смысл заявленной инициатором реформ дифференциации  уголовной ответственности при предложенном дублировании иных мер, применяемых и к лицам, совершившим уголовный проступок, и к виновным в совершении преступлений небольшой или средней тяжести,  а предлагаемый условных характер иных мер нивелирует идею либерализации уголовного закона. В статье  акцентируется внимание на положениях проекта, требующих доработки и дополнительного осмысления.

Законность и обоснованность постановлений следователя, дознавателя и прокурора о выплате  относящихся к процессуальным издержкам сумм остаются проблемными из-за отсутствия в законе указания  на механизм, обеспечивающий судебный порядок их обжалования.

С целью восполнения указанного пробела исследованы возможности введения процедуры, аналогичной  закрепленной в ст. 125 УПК РФ. Проведен анализ позиций постановления Конституционного Суда РФ от  13.05.2021 № 18-П, касающихся обжалования потерпевшим решений следователя и руководителя следственного органа по поводу возмещения расходов на представителя, а также примеров судебной практики  разрешения иных споров, касающихся возмещения процессуальных издержек.

Сделан вывод о том, что право лица, претендующего на получение сумм, предусмотренных в ч. 2 ст. 131  УПК РФ, на судебное обжалование решения, вынесенного по его ходатайству об этом, является универ-сальным и не зависит ни от его статуса в уголовном деле, ни от вида указанных сумм, ни от органа или  должностного лица, вынесшего оспариваемое решение.  

Принимая во внимание практику применения иных норм об обжаловании решений органов расследования,  предложено введение в УПК РФ ст. 125.2 и сформулировано ее содержание с учетом особенностей участников судебного разбирательства и полномочий суда по разрешению жалобы.

Цифровая среда, развивающаяся в нашем обществе, становится некой площадкой, которая не  только обуславливает появление новых видов преступлений, но и предоставляет новые возможности в расследовании преступлений. Поэтому использование информационных технологий должно не только помогать  в предупреждении, выявлении преступлений и установлении лиц, их совершивших, но и стать надежным  гарантом обеспечения прав лиц, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства. Обсуждаются не  только проблемы использования информационных технологий при производстве отдельных следственных  действий и место электронных доказательств в перечне видов доказательств, но и перевод производства  по уголовному делу в электронный формат, исследуются отдельные достоинства и выигрыши, которые  может дать цифровизация уголовного судопроизводства, проводится сравнительный анализ российского  и зарубежного уголовно-процессуального законодательства в условиях развития цифровых технологий.  Рассматривается вопрос о возможности использования искусственного интеллекта в судопроизводстве, в  том числе в уголовном судопроизводстве. Эти вопросы приобретают особую актуальность, когда расследование связано с необходимостью допроса лиц, находящихся на момент расследования уголовного дела на  территории иностранного государства. То же касается и производства иных следственных действий. В этом  случае сотрудничество осуществляется в рамках оказания правовой помощи по уголовным делам. Отдельная  проблема — различия в уголовно-процессуальном законодательстве государств, сотрудничающих в рамках  оказания правовой помощи по уголовным делам. Ведь некоторые иностранные законодательства допускают  возможность производства дистанционного допроса и дистанционного обыска. Всё это обуславливает поиск  новых векторов развития международного сотрудничества с более детальным регулированием производства дистанционных следственных действий и в части закрепления прав и обязанностей его участников не  только для более простых и быстрых способов доступа к электронным доказательствам, но и наделения и  соблюдения их прав и установления и соблюдения требований, предъявляемых к информационным техно-  логиям, хранению и передаче данных, а также использованию полученной информации.

В статье автор рассматривает работу нотариата как деятельность, направленную не только  на предотвращение юридических конфликтов, но также и на содействие в разрешении конфликтов в ходе  совершения нотариусом исполнительной надписи. В связи с этим автор подвергает анализу структуру  юридического конфликта, а также функциональную и процессуальную роль нотариуса в процессе его разрешения. Ввиду того что нотариусы традиционно осуществляют свою деятельность в сфере бесспорной  юрисдикции, автор предпринимает попытку соотнести между собой понятия «юридический конфликт» и  «бесспорность». Одновременно исследуется порядок и процессуальная форма совершения нотариусом  исполнительной надписи. В заключение автор приходит к выводу о том, что деятельность нотариуса, связанная с совершением исполнительной надписи, обеспечивает социально-правовую ориентацию контрсубъектов, позволяя им максимально быстро и эффективно разрешить имеющийся юридический конфликт  с минимально возможными издержками, что требует от нотариуса профессиональных знаний не только в  области юриспруденции, но и в области конфликтологии.

Развитие онлайн-правосудия повлекло за собой возникновение потребности в разумной оценке  вызовов, которые бросают информационные технологии на современном этапе. Передовые технологии  позволяют не только обеспечить цифровое судопроизводство в России, но и придать ему качественно новый  смысл и порядок его осуществления. В статье раскрываются технологии искусственного интеллекта и продукты его работы, препятствующие развитию онлайн-правосудия в отсутствие их должной регламентации, в  том числе технологической. Стремительное и в то же время неизбежное внедрение в систему современного  правосудия «новых» видов доказательств — цифровых доказательств — может негативно повлиять на объективность выводов суда и распределение бремени доказывания (состязательность) между участниками  процесса. В исследовании предлагается дать правовую оценку дипфейкам (deepfake) и иным созданным  искусственным интеллектом реалистичным подделкам, которые могут стать серьезным препятствием  для развития онлайн-правосудия. Законы физики, технический прогресс и информационные технологии  свидетельствуют, с одной стороны, об уникальных возможностях прорывных технологий, с другой — о  возможном существенном изменении традиционных институтов судебного процесса и, как следствие,  правосудия («права» и «суда»). Предлагаются решения по рассматриваемой проблематике, позволяющие  установить аутентичность участников процесса и достоверность электронных доказательств с помощью  соответствующего технологического оснащения суда.

В статье исследуются вопросы внедрения цифровых технологий в деятельность органов  прокуратуры в свете принятой Концепции цифровой трансформации органов и организаций прокуратуры  Российской Федерации до 2025 г. Автором анализируются актуальные проблемы и перспективы организации прокурорской деятельности в современных условиях цифровизации, уделяется внимание такой проблематике, как законодательное урегулирование вопросов, касающихся обращений граждан в форме  электронного документа, также выделяется проблема внедрения искусственного интеллекта, вызывающая  множество как этических, так и правовых вопросов, и другие вопросы. Цифровизация деятельности органов прокуратуры — сложный и многоэтапный процесс, но автоматизированные программы, электронный  документооборот и искусственный интеллект помогут повысить качество и уровень работы правоохранительных органов, что будет способствовать повышению законности.

Целью работы является анализ правового статуса ученого звания старшего научного сотрудника,  проблемы применения действующего законодательства в части, касающейся приравнивания ученого звания  старшего научного сотрудника к ученому званию доцента. Методологию работы составляют: формально-  юридический метод, метод толкования норм права, сравнительно-правовой метод и историко-правовой  метод. В статье показаны выявленные проблемы правового регулирования положения старшего научного  сотрудника, звание которому было присвоено научной организацией в соответствии с действующим в тот  период законодательством. На основании исследования генезиса отечественного правового регулирования  механизма присвоения ученых званий старшего научного сотрудника и доцента, анализа нормоположений  действующих источников права, находящих свое продолжение в материалах правоприменительной практики, предлагаются поправки в действующее законодательство, уравнивающие в правах старших научных  сотрудников, звание которым было присвоено государственными органами, и тех, которым ученое звание  было присвоено организациями.