В 1942 г. для осуществления геноцида евреев в Беларуси, наряду с проведением массовых расстрелов, нацисты приступили к использованию газенвагенов. В июне 1942 г. «специальный автомобиль» появился в распоряжении айнзатцкоманды 8 в Могилёве. Опираясь на материалы судебных процессов, можно предположить, что в газенвагене было отравлено по меньшей мере 2 500 евреев Могилёвщины. Подробности преступлений, совершенных нацистами с использованием газенвагенов, стали известны в 1960-е гг., когда в ФРГ прошли судебные процессы против бывших членов айнзатцкоманды 8 А. Гарнишмахера, Г. Рихтера, Г. Гаазе, Г. Шлехте, К. Штрохаммера. В статье поставлена цель на примере данных судебных процессов определить, какую правовую оценку со стороны правосудия ФРГ получили нацистские злодеяния, связанные с уничтожением евреев в газенвагенах. С одной стороны, судебные процессы против бывших членов айнзатцкоманды 8 свидетельствовали о стремлении немецкой юстиции к критическому переосмыслению недавнего прошлого Германии, обеспечению принципа неотвратимости уголовной ответственности для нацистских преступников. С другой стороны, результаты этих судебных разбирательств указывали на то, что западногерманская Фемида, равно как и подавляющее большинство граждан ФРГ, отказывалась видеть в бывших членах айнзатцкоманд преступников. В немецком социуме господствовало мнение о том, что вина за Холокост и другие преступления национал-социализма лежит исключительно на А. Гитлере и его приближенных (Г. Гиммлере, Р. Гейдрихе и др.), остальные немцы являлись лишь «заложниками режима», которые «в силу особых жизненных обстоятельств» были вынуждены выполнять преступные приказы фюрера. В юридической практике такой подход оформился в теорию пособничества, опираясь на которую немецкие суды назначали нацистским преступникам минимальные наказания, а зачастую и вовсе освобождали их от уголовной ответственности.

Виртуализация власти, политики, управления, государства — популярная терминология, характеризующая изменения социально-политического пространства в эпоху четвертой промышленной революции. Информационно-компьютерные и интернет-технологии, цифровизация общества, государства и права создают особую реальность — виртуальное пространство, в котором находятся и действуют «цифровые двойники», происходят отражающие реальность и параллельные ей цифровые процессы. Новые теории, связанные с виртуализацией политической жизни, могут быть противопоставлены традиционным подходам к политико-правовой системе. Развиваются идеи о нивелировании в той или иной степени суверенной национальной государственности в силу либо фактического поглощения ее международными политическими или корпоративными структурами, либо растворения среди иных субъектов политической системы (вследствие всё больших возможностей влияния институтов гражданского общества на процесс принятия политических решений). Есть и противоположная опасность ухода в авторитарную государственность. В любом случае, современные конституционные ценности ставятся под сомнение. В юридических исследованиях не спешат соглашаться с такими выводами. Идеи сетевизации и виртуализации властеотношений вполне сочетаемы с классическими политико-правовыми доктринами государственного суверенитета, демократии и прав человека, правового государства и разделения властей. В свою очередь, сами эти доктрины должны претерпеть определенную трансформацию с учетом новых вызовов цифрового общества.

В статье рассматриваются проблемы правового статуса уполномоченного по правам человека в свете науки и практики применения конституционного и административного права. Особое внимание уделяется правовому статусу омбудсменов и перечню их полномочий в области защиты прав человека. Предлагаются пути совершенствования института уполномоченного по правам человека в Российской Федерации с учетом опыта зарубежных государств. Делается вывод, что 1) административная правоспособность, а также административная дееспособность не могут быть однопорядковыми элементами правового статуса наряду с правами, обязанностями и ответственностью, поскольку административная правоспособность и административная дееспособность при наличии юридического факта являются лишь условием превращения субъекта права в субъект конкретного административного правоотношения; 2) статус уполномоченного представляет собой совокупность следующих элементов: прав, обязанностей, ответственности за принятие решений и неисполнение полномочий, гарантий функционирования в области защиты прав и свобод человека.

Рассматриваются особенности правового регулирования рассмотрения в судах общей юрисдикции административных и их разновидности — служебных споров. Показано, что, несмотря на публичную, управленческую природу государственно-служебных, дисциплинарных отношений, служебные споры государственных служащих с уполномоченным руководителем о законности наложения дисциплинарных взысканий, так же как и работников с работодателем, рассматриваются судами по правилам ГПК РФ, поскольку законодательство не устанавливает специальных правил подсудности по искам, вытекающим из служебных споров. Обосновывается мнение, что для административных дел об оспаривании (обжаловании) в судах решений, действий (бездействия) органов государственной власти, иных государственных органов, их должностных лиц, исходя из природы, содержания правоотношений, лежащих в их основе, предпочтительной процессуальной формой их рассмотрения является административное судопроизводство, которое в настоящее время не располагает правовыми возможностями рассмотрения спора, осложненного исковыми требованиями. На основе анализа существующих подходов к выбору процессуальных форм рассмотрения государственно-служебных споров высказывается предположение о возможности последовательного рассмотрения судом в одном административном деле сначала законности акта управления, а затем — исковых требований к органу государства, что потребует доработки концепции КАС РФ.

Статья посвящена исследованию основополагающих начал современной модели надзора за некредитными финансовыми организациями. По результатам проведенного исследования автор приходит к выводу, что надзор за деятельностью некредитных финансовых организаций в настоящее время представляет собой сложное, многоаспектное явление, основными характеристиками которого выступают риск-ориентированность, макропруденциальная направленность, применение мотивированного (профессионального) суждения, пропорциональное регулирование, осуществление надзора за соблюдением прав и законных интересов потребителей финансовых услуг, а также сочетание различных форм контрольно-надзорной деятельности. Подобная модель надзора за некредитными финансовыми организациями, основанная на лучшей мировой практике, позволяет обеспечить эффективное управление рисками, возникающими на финансовых рынках, полноту и своевременность выполнения некредитными финансовыми организациями возложенных на них обязательств, защиту прав и законных интересов потребителей финансовых услуг.

Вопрос о юридической природе пеней в таможенном деле носит дискуссионный характер. Изменения, произошедшие с 1993 г. в таможенном регулировании порядка исчисления пеней, показывают, что законодатель отошел от ярко выраженной карательной концепции трактовки указанной категории. В то же время в литературе уже более 10 лет ученые приравнивают пени в таможенных правоотношениях к разновидности санкций. Правоприменительная практика, в свою очередь, не рассматривает пени в качестве меры ответственности, подчеркивая их исключительно правовосстановительную функцию. В статье отмечаются современные нормативные положения, подтверждающие вывод о том, что законодатель признает и закрепляет карательную функцию пеней за просрочку уплаты таможенных платежей. При этом подчеркивается не всегда последовательный подход к регулированию оснований и порядка уплаты пеней. Подобная неопределенность не способствует единообразному толкованию и применению правовых норм, регулирующих вопросы исчисления пеней. В статье предпринята попытка обосновать необходимость законодательного определения места пеней за несвоевременную уплату таможенных платежей в системе мер государственного принуждения.

Федеральным законом от 26.07.2019 № 199 ФЗ в Бюджетный кодекс РФ были внесены многочисленные изменения с целью совершенствования бюджетного контроля. Представленное исследование посвящено одной из законодательных поправок — реформированию правового регулирования процедуры санкционирования операций. В начале статьи рассмотрены особенности, присущие санкционированию согласно предшествующей редакции Бюджетного кодекса РФ. В частности, особое внимание уделено сравнению видов санкционирования и установлению соотношения между названной категорией и видами бюджетного контроля. Далее проанализированы первоначальная и окончательная редакции законопроекта, определявшего соответствующие изменения, в результате чего установлено, что в настоящее время в БК РФ отсутствует легальное закрепление методов предварительного контроля. В заключение предложены два способа решения указанной проблемы. С учетом того, что санкционирование сохранило в себе характерные особенности контрольной деятельности, приоритетным вариантом считается возвращение в БК РФ норм, определяющих санкционирование как метод контроля.

В статье авторы подробно рассматривают относительно недавно легализованные в Российской Федерации меры, направленные на борьбу с манипулированием массовым сознанием в сети «Интернет». Особое внимание было уделено созданию российского сегмента сети «Интернет», запрету употребления нецензурной брани в сети «Интернет», запрету распространения информации, содержащей в себе культ насилия или жестокости, запрету призывов к посещению несанкционированных массовых мероприятий, а также установлению лицензирования просветительской деятельности, созданию широкой воспитательной системы в стране и, конечно, введению категорий общественных объединений и физических лиц, осуществляющих функции иностранных агентов. По итогам исследования авторы приходят к выводу о том, что вся совокупность реализуемых на сегодняшний день в Российской Федерации контрманипулятивных мер в своей стратегической перспективе способна принести существенную пользу, однако, как ни парадоксально, упомянутые меры предполагают значительное усиление государственного вмешательства в информационную сферу жизни общества, что создает реальную возможность для формирования официального института цензуры, которая, в свою очередь, всегда создает питательную среду для различного рода злоупотреблений со стороны публичной власти по отношению к обществу и личности. Для минимизации вероятности реализации подобного негативного сценария авторы предлагают сделать упор не на широкое применение институтов государства, а на привлечение и развитие институтов гражданского общества, что, в свою очередь, позволит обеспечить баланс интересов граждан и государства, а также дополнительно простимулирует формирование развитого гражданского общества в Российской Федерации.

Статья посвящена исследованию процесса получения информированного согласия при проведении геномных и генетических исследований. Рассматриваются аспекты получения согласия в условиях появления крупномасштабных популяционных исследований и геномных баз данных, которые поставили под сомнение традиционные концепции информированного согласия. Исследуется зарубежный опыт получения информированного согласия и концепция, которая рассматривает информированное согласие в качестве двух основных компонентов: диалог или процесс и форму. Информация, полученная в ходе научного исследования и проведения геномных и генетических исследований, сегодня в связи с расшифровкой генома и возможностями повторной идентификации информации может быть раскрыта. Поэтому ставится вопрос о необходимости правовой защиты такой информации и механизмах ее защиты. Сделан вывод, что информированное согласие перестает быть единым документом, привязанным к четко определенному исследованию, становится динамичным процессом. Статья обобщает последние теоретические и практические аспекты получения информированного согласия при проведении геномных и генетических исследований.

Статья посвящена проблеме применения ст. 333 ГК РФ российскими судами. Предметом исследования являются закономерности правового регулирования, позволяющие снижать неустойку. В исследовании использовались формально-юридический и сравнительно-правовой методы, а также метод моделирования юридических ситуаций. В ходе исследования был выявлен целый ряд проблем, связанных с правильным применением положений указанной статьи. Анализ дел, рассмотренных российскими судами, показывает, что суды нередко снижают неустойку произвольно, без четкого обоснования мотивов. Для исправления указанной ситуации предложено дополнить Гражданский кодекс РФ главой 22.1, расширив основания для приостановления исполнения обязательства, и изменить формулировку ст. 333 ГК РФ, исключив возможность снижения неустойки в правоотношениях, связанных с осуществлением долевого строительства жилья, а также в иных правоотношениях с участием гражданина-потребителя в случае нарушения обязательств со стороны организации или индивидуального предпринимателя, за исключением случаев приостановления исполнения обязательства.

Вина в уголовном праве по своей сущности является весьма сложной категорией, но вместе с тем выступает основным признаком субъективной стороны преступления, что предопределяет ее неукоснительное и точное установление в рамках квалификации преступления. В статье констатируется, что наибольшую сложность установление вины представляет в условиях субъективной ошибки, где предпосылками выступают заблуждение и неведение. При этом подчеркивается нетождественный характер данных понятий. На основе психолого-философского анализа сделан вывод о причинах заблуждения и неведения в уголовно-правовых отношениях, которыми выступают дефект восприятия и дефект информативности. Учитывая обозначенные причины, а также практику судебного правоприменения, автор приходит к выводу, что основным критерием при установлении вины в условиях заблуждения или неведения является признак добросовестности. С учетом его применения в статье предлагается градация типов заблуждения и неведения, а в дальнейшем их роль при установлении психического отношения лица к совершенному преступному деянию.

Проанализировав некоторые из существующих в науке уголовно-процессуального права определений интереса, автор на основе выделения достоинств и недостатков предложенных ранее ученымипроцессуалистами дефиниций интереса формулирует собственное понятие уголовно-процессуального интереса. Автор рассматривает вопросы о соотношении частных и публичных интересов в досудебных стадиях российского уголовного судопроизводства, определяя их внутреннее содержание, о назначении уголовного судопроизводства в контексте баланса частных и публичных интересов в российском досудебном производстве по уголовным делам. В подкрепление своих аргументов автор ссылается на позиции ученых по данной проблематике, конкретные примеры из правоприменительной практики (судебной, прокурорскоследственной). По результатам проведенного исследования автор пришел к выводу о том, что в действующем уголовно-процессуальном законодательстве в связи с повышенным вниманием к интересам личности не нашел адекватного отражения публичный интерес, что потребует не только научного переосмысления, но и законодательной корректировки.

Цель работы заключается в выявлении не обоснованных отраслевыми особенностями различий нормативного закрепления универсального процессуального института судебного штрафа (денежного взыскания). Определяющим методом исследования выступил метод сравнительного правоведения. Сопоставлению подверглись наименования, структуры, размеры, основания, субъектный состав, порядок рассмотрения и обжалования наложения процессуальных санкций по УПК РФ, АПК РФ, ГПК РФ и КАС РФ. Наименование «судебный штраф» обозначает в уголовном процессе и остальных видах процессов абсолютно разные понятия. Применение денежного взыскания ограничено чрезмерно узким перечнем субъектов. УПК РФ предусматривает низкий и недифференцированный размер санкции, не решен вопрос о возможности обжалования. Предложены заимствования оптимальных решений этих вопросов из сравниваемых институтов других процессуальных отраслей. Обоснована необходимость конвергенции универсальных институтов уголовно-процессуального, гражданского процессуального, арбитражного процессуального и административного процессуального права, а также принадлежность института процессуальной ответственности к числу универсальных.

Статья посвящена актуальной проблеме гражданского права России и Сирии — праву собственности на жилые помещения, его регистрации и способам защиты. Представлены результаты сравнения нормативного обеспечения и порядка государственной регистрации прав на жилое помещение в России и Сирии. Определены сходные и отличительные черты, выявлены актуальные проблемы законодательства. Автором сформулированы предложения по внесению изменений в законодательную базу Сирии с целью усовершенствования процесса регистрации права на жилое помещение с учетом российского опыта. В частности, сделан вывод, что сирийское законодательство нуждается в дополнении нормами, регулирующими право собственности и другие вещные права на недвижимое имущество, связанные с жилыми помещениями. Определенные законоположения можно заимствовать из российского права. Кроме того, вопросы права собственности, особенно на жилую недвижимость, следует, в силу сущностно особого статуса жилого помещения в сравнении в другими объектами недвижимости, регулировать специальными нормами. Установлено, что действующий Гражданский кодекс Сирии в недостаточной степени регламентирует вопросы, связанные с собственностью и регистрацией прав на жилые помещения. По этой причине автор считает, что в Сирии существует острая необходимость в совершенствовании жилищного законодательства. Следует разработать специальные положения, которые бы касались именно прав на жилые помещения.

Система актов государственной экологической политики включает Конституцию РФ в части экологических положений, федеральные законы, указы Президента РФ и нормативные акты Правительства РФ. Конституция как политико-правовой акт составляет принципиальную и устойчивую основу правового регулирования в этой области. В экологическом законодательстве экологическая политика определяется выборочно, не охватывая все сферы экологических отношений. Это не позволяет ясно понять, какие цели должны быть достигнуты в результате реализации закона. Предлагается восстановить существовавшую в советское время и используемую в зарубежном законодательстве практику включения в тексты законов положения о целях и задачах правового регулирования. Документы стратегического планирования характеризуются слабой согласованностью и разрозненностью, неясным соотношением по юридической силе и сферам регулирования. Предлагается не только придать системность работе органов государственной власти по выработке экологической политики, но и провести кодификацию подзаконных политико-правовых актов.

Как показал опыт развитых стран, создание эффективной безотходной экономической модели, основанной на принципах циркулярной экономики, невозможно без грамотного обращения с отходами производства и потребления. Важнейшим аспектом при этом является раздельный сбор отходов по фракциям, что позволяет снизить затраты на сортировку и, как следствие, повысить привлекательность вторсырья. Цель исследования состоит в выявлении основных препятствий, с которыми сталкивается Российская Федерация при проведении «мусорной реформы» и создании системы раздельного сбора твердых коммунальных отходов. Анализ накопленного научно-практического опыта по указанному вопросу позволяет утверждать, что состоятельность раздельного сбора отходов как экономической модели обращения с ними не вызывает сомнений. Целесообразность и потенциальная экономическая эффективность раздельного сбора подтверждается исследованиями, проведенными как в контексте страны в целом, так и на уровне отдельных регионов. Исходя из этого, автор предположил, что проблема внедрения раздельного сбора отходов имеет организационно-правовой характер, в связи с чем им проведен анализ основных теоретико-правовых подходов к решению вопроса. Изучив накопленный наукой эмпирический материал, автор пришел к выводу о том, что раздельному сбору отходов препятствуют три основных фактора: низкий уровень культуры обращения с отходами среди населения, недостаточное количество стимулирующих отрасль механизмов, а также существование правовых пробелов и административных барьеров, препятствующих созданию инфраструктуры раздельного сбора и утилизации отходов. Автором рассмотрены основные аспекты указанных факторов и предложены варианты для решения обозначенных проблем.

Ликвидация накопленного в результате прошлой хозяйственной деятельности вреда окружающей среде относится к факторам обеспечения государством права человека на благоприятную окружающую среду, предусмотренного Конституцией Российской Федерации. В статье рассмотрены вопросы выявления и оценки такого вреда. Проведен анализ критериев оценки прошлого экологического ущерба, предусмотренных действующим законодательством. Вред, причиненный окружающей природной среде объектами накопленного вреда, в социальном смысле слова шире, чем в правовом. Самым отрицательным его последствием в конечном итоге является причинение вреда как здоровью и жизни каждого гражданина, так и в целом всему обществу. Критерии оценки объектов накопленного экологического ущерба, предусмотренные действующим законодательством, не позволяют оценить реальное воздействие таких объектов на состояние окружающей среды и экономическую эффективность их ликвидации. Отсутствие механизмов всесторонней оценки воздействия объектов накопленного вреда на состояние окружающей среды препятствует возможности решить в полной мере вопрос возмещения экологического вреда, причиненного жизни и здоровью людей и, как следствие, обеспечения конституционного права человека на благоприятную окружающую среду.